Голый человек перед вооруженным государством

Разочаровавшись в мечте о коммунизме, а потом и в мечте о принадлежности к «общеевропейскому дому» (слова Михаила Горбачева), российское общество осталось один на один с собственной историей.

Общие воображаемые реальности – и мечты о будущем, и гордость за прошлое – служат строительными материалами наций. Эти блоки по определению должны быть общими, как фундамент. Политические разногласия могут вполне стоять на нем. У правых, левых, либеральных и консервативных политиков может быть общий фундамент, и тогда все здание становится общим.

Инстинкт политика – идеализировать будущее и мифологизировать прошлое, а значит, замалчивать сомнения в будущем и не давать выйти на поверхность историям о преступниках и жертвах, которые так портят ностальгическую и мобилизационную картину великого прошлого. Российские политики во главе с увлеченным историей президентом Владимиром Путиным так и делают: преступников реабилитируют, а о жертвах – пожалуйста, если только благочестиво и в храмах. Победители остаются без побежденных, а жертвы без палачей.

Но беда в том, что переезд российского общества из будущего в прошлое как раз совпал по времени с пробуждением – практически во всем мире – внимания к жертвам и травмам прошлого, которые раньше удавалось загонять в подполье. «В истории, где когда-то были только победители и побежденные, появились криминалистические категории преступник и жертва», – пишет в книге «Длинная тень прошлого» антрополог Алейда Ассман. Это прошлое живет и потихоньку отравляет все, к чему тянутся руки щедро оплачиваемых режиссеров и пиар-менеджеров.

Историю больше не пишут победители, точнее, пишут, но читать ее все менее интересно. Снимается героическое кино, а смотреть его приходится силой заставлять. Общее сознание сопротивляется. Оно, конечно, и думать не хочет о тех, кто «расстреливал несчастных по темницам», а смутная память, неосознанное присутствие в душе страшного Другого, и страх перед возможностью повторения унижений и убийств прошлого живы. Лозунг «Можем повторить!» звучит страшно, потому что не обязательно относится к победоносной войне.

Память о 1937 г. как о символической дате не проговорена, но жива, потому что наследники преступников тех лет работают в созданных Сталиным организациях, действуют теми же методами, только умнее. При рубке леса образуется меньше щепок, но цели и результаты все те же. Задача – уничтожить все живое, что общество порождает само, и заменить искусственным и подконтрольным. Вместо партии – департамент администрации, вместо компании – госкорпорация, вместо медиа – пропаганда, вместо собственности – выданное жилье («дача» в первоначальном значении), вместо живого выражения мнений – оплаченная демонстрация. Перед вооруженным до зубов государством человек должен стоять голый и одинокий. Это и есть цель российского государства в его нынешнем виде. Не будет ни собственности, ни частной жизни, голый человек снова будет стоять перед государством, если не включить преступления государства против человека в общую память как основу нации.