Для борьбы с террором надо его понять
Российская культура, обращенная и на Запад, и на Восток, могла бы попробовать
Когда дело касалось терактов так называемых исламистов против жителей и строя жизни на Западе, немало россиян, даже осуждая эти акции, говорили, что понимают террористов
Недавний опрос «Левада-центра» дает информацию о том, как российское общество оценивает значимость различных угроз для России. Например, граждане считают скорее «не очень опасными» угрозы со стороны экономической и военной мощи Китая и – что примечательно – такую угрозу, как «большое количество мигрантов, приезжающих в нашу страну».
А вот три наиболее важные, с точки зрения наших сограждан, угрозы. Они образуют своего рода комплекс. Речь идет, во-первых, об угрозе исламского фундаментализма (ее считают очень опасной 63%), далее, об угрозе попадания ядерного оружия в руки недружественных стран (65%) и, наконец, об угрозе международного терроризма (72%). Можно полагать, что в сознании наших граждан под это понятие теперь подпадают и «наши» террористы с Северного Кавказа, и те лица самого разного происхождения, которые совершали в последнее время теракты в Европе.
Когда дело касалось терактов так называемых «исламистов» против жителей и строя жизни на Западе, немало россиян, даже осуждая эти акции, говорили, что «понимают» террористов. Но глухое, зачастую подавляемое в себе сознание, что исламистам есть за что мстить и нам, присутствует в нашем обществе. Есть и выросшее на опыте долгих кампаний в Афганистане и Чечне знание, что иногда вооруженная борьба с терроризмом ведет к его хотя бы временному разрастанию.
Наверное, поэтому получился такой баланс ответов на вопрос о том, как повлияли российские военные операции против запрещенного в России ИГИЛ на его активность. Поровну (по 29%) люди выбирали ответы о том, что угроза терактов со стороны этой организации «увеличилась» и «не изменилась». А мнение, что она «снизилась», выбирали пореже, в среднем 25%. (Особую тревожность насчет роста такой угрозы проявили женщины, дело не том, что они пугливее, а в том, что они думают прежде всего о детях.)
Россияне в последние годы стали гордиться своей армией и верить, что она их защитит от нападения каких-то враждебных стран. Россияне высоко ставят значение российских спецслужб. А от террористической угрозы защищенными себя не чувствуют. Мировой опыт подсказывает им, что террористы, в особенности одиночки, в особенности смертники, способны проходить сквозь заграждения, выстроенные военизированными структурами.
Почему? Не потому, что те недостаточно экипированы или вооружены. Но потому, что они логику и ценности организаций, пославших этих смертников, скажем так, не понимают. Толки о том, что они «зомбированы» или «обкурены», закрывают дорогу к этому пониманию, как и объяснения, что их ислам «неправильный» или что «исламская цивилизация» изначально враждебна европейской.
Кто же может понять исламских фундаменталистов, чтобы заговорить с ними, пусть как с врагами, но на адекватном языке? Во всяком случае, не фундаменталисты иные – иных конфессий или светские. Это задача высокой культуры Европы, но она ее пока решить не смогла. Российской культуре, которая гордится своей обращенностью и на Запад, и на Восток, стоит попробовать сказать здесь свое слово.
Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»