Тангейзеровщина, или проблема с пониманием «общественного блага»
Власть опять отождествляет себя со страной и считает, что может цензурировать искусство
Нет никакой светской или православной общественности. Есть общественница-управдом по фамилии Плющ – героиня Нонны Мордюковой из Бриллиантовой руки
Как-нибудь так, в жанре толкового словаря: «Тангейзеровщина – постановка на бюджетные деньги в государственном театре спектакля, возбуждающего противоречия между светской и православной общественностью». Или нет, вот так: «Из постановления оргбюро ЦК «Единой России» «Об опере «Тангейзер»: «Режиссер Кулябин мечется между будуаром и молельной».
Администрация президента и Минкульт решили погасить конфликт разменом: директор Новосибирского театра оперы и балета увольняется курирующим министерством, а «православная общественность» отзывает свои претензии из прокуратуры. Все ради мира на земле, чтобы не повторилась история Pussy Riot.
В ходе публичных разъяснений замглавы администрации Магомедсалама Магомедова и пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова по поводу того, почему сделано так, а не иначе, вылезли на свет божий все социальные фикции, которыми оперирует начальство.
Например, такая фикция, как «общественность». Нет никакой светской или православной общественности. Есть общественница-управдом по фамилии Плющ – героиня Нонны Мордюковой из «Бриллиантовой руки». Несколько десятков персонажей со средневековыми представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо, – это не общественность, и уж тем более не общественное мнение. Постановка оперы может быть сколь угодно плоха и, судя по сюжетной находке, вводящей в число действующих лиц Христа-продюсера, действительно безвкусна, но при чем здесь апелляция к обществу?
Еще одна фикция: «бюджетные деньги». За эти самые деньги, если следовать логике Магомедова, Пескова, Мединского, государство может требовать от либреттистов, сценаристов, режиссеров таких сюжетов, которые устраивали бы власть. Но государство тратит не свои деньги, а деньги налогоплательщиков. Налогоплательщики, в свою очередь, выкупают или не выкупают на фильм, оперу, спектакль билеты. Опять власть, как и 100, и 50, и 30 лет назад, отождествляет себя со страной. Собирая налоги, она считает, что может на чужие средства, как раз общественные в подлинном смысле слова, цензурировать искусство. Кстати, если уж на то пошло, православие у нас формально не государственная религия и, соответственно, претендовать на цензуру эта часть несуществующей «общественности» не может.
Есть проблемы с пониманием «общественного блага». Оно либо государственное – причем интересы государства здесь снова ошибочно выдаются за «национальные интересы», либо общественное. Под «общественностью» понимается узкая, но важная для власти, прежде всего в электоральном смысле, социальная группа. В советское время это были абстрактные «трудящиеся», теперь – «православные».
Власть может оправдывать свое подыгрывание православной «общественности» интересами мира и спокойствия. Но она сама сделала столько для того, чтобы мракобесие и агрессия на конфессиональной, национальной, идеологической почве стали возможными, а иной раз даже желательными, что снятие директора театра выглядит не как рядовой административный акт, а как политическая месть в форме кадровой репрессии.
Автор – руководитель программы Московского центра Карнеги