«Ночной режим»: поэтика снов и суровая реальность
В прокат вышел оригинальный фильм Kion – фантастический триллер о проникновении в чужие сны
Молодой фотограф Рома (Павел Табаков, известный по сериалам «Беспринципные», «Колл-центр») собирается жениться на девушке Ире (Екатерина Шумакова, известная по сериалу «Подкидыш»), но, проснувшись наутро после вечеринки, обнаруживает вокруг себя четыре окровавленных трупа. Ира в ужасе кричит, ее откуда-то взявшийся здесь отец-бизнесмен гневно сверкает очками, Рому обвиняют в убийстве, сам он ничего не помнит и ничего не понимает. Да еще и какой-то посторонний мужик (Андрей Мерзликин – Димон из «Бумера»), которого, кажется, никто, кроме героя, не видит, шепчет ему на ухо: «Это твой кошмар».
«Ты кто такой?» – спрашивает Рома, когда мужик вновь появляется перед дверью его тюремной камеры. «Зови меня Учитель, что ли», – смущенно отвечает тот. Чтобы найти настоящего убийцу, неожиданный наставник учит героя проникать в чужие сны и подавленные воспоминания. Взамен он просит помочь вызволить его жену из Ада, который, к слову сказать, существует.
Режиссер Андрей Либерсон (известный по фильму «Тот, кто гасит свет» и сериалу «Чужой район 3») снимает «Ночной режим» в поэтике сновидения. Это сглаживает кое-какие сюжетные нелепости (сон же должен быть хоть немножечко нелепым?) и позволяет вставить в картину откровенно абсурдистские элементы – оба сна сокамерника Ромы, бандита Филина (Алексей Труфанов, известный по сериалу «Знахарь»), тут даны в стиле мрачной сюрреалистической комедии.
Сделать качественный головоломный триллер и исподволь, ненавязчиво развернуть его в уверенное фэнтези – задача очень амбициозная, и авторы с нею неожиданно хорошо справляются. Им удается создать увлекательную интригу и держать ее на протяжении всего рассказа. Первоначальная детективная загадка (кто убийца?) дополняется все новыми тайнами. В картине нет ни одного скучного персонажа, и у каждого имеется своя сюжетная линия и свои скелеты в шкафу. Правда, у обилия сюжетных линий есть и свои минусы – некоторые из них в итоге оканчиваются более-менее ничем (к примеру, не очень понятно, зачем была нужна линия с матерью Ромы, да и вообще с детским домом), а иные надежно спрятанные тайны оборачиваются разочаровывающим пшиком.
Конечно, как и любое отечественное жанровое кино, «Ночной режим», словно из деталек конструктора, собран из многочисленных заимствований. Уже сама сюжетная идея проникновения в чужие сновидения неотвратимо вызывает в памяти нолановское «Начало», а, например, длинный узкий коридор, где за каждой из многочисленных дверей спрятано какое-нибудь воспоминание, пришел сюда прямиком из второй «Матрицы». В Голливуде сформировался целый специфический жанр триллера-головоломки, ставящего под сомнение онтологическую стройность окружающего мира. Это и «Пиджак», и «Эффект бабочки», и «Патруль времени», и Memento. В таком кино должен быть фантастический и/или психопатологический сюжет: героя обычно перебрасывает из одной реальности в другую, а повествование организовано так, чтобы вначале было много непонятного, а потом пазл постепенно бы складывался.
«Ночной режим» отталкивается от этой жанровой модели. Сценаристы Сергей Новиков (известен по фильму «Мы с дедушкой») и Александр Бузин (дебютировал в проекте как автор), как положено, стараются запутать зрителя, мешают сны с явью и придумывают всякие загадочно-необъяснимые события, которые претерпевает дезориентированный поначалу герой. Но затем авторы движутся дальше и углубляются в детальную проработку изобретенного ими мира. Любовно продумывают его космологию, фантастических тварей, что в нем обитают, и то, как там все устроено. Вот таинственный медиатор-проводник с многочисленными циферблатами на голове (или что у него там вместо головы). Вот зловещая полиция бессознательного. Вот, в конце концов, Рай и Ад. Проникнуть в чужие сновидения можно таким-то способом. У виновных души тяжелые, неподъемные, у невинных легкие, как пушинка, – запомни, не перепутай.
Заимствованные формы здесь наполняются вполне местным, нутряным, незаимствованным содержанием – прежде всего какой-то безысходной грустью, которая неустранимо живет в глазах обоих главных героев. И в глазах молодого Табакова, странно похожего на молодого Малкольма Макдауэлла. И в глазах взрослого Мерзликина, обыденно похожего на любого взрослого мужика с улицы. Кажется, не сюжетные обстоятельства, а вековечная грусть объединяет этих очень разных персонажей, создавая неожиданную «химию» между ними.
Грусть задает эмоциональный тон всему фантастическому остросюжетному повествованию. Здесь и Ад совсем не страшный, а только грустный. Да и Рай, подозреваем, такой же. И бессознательное – тоже еще какое грустное: ведь что может быть грустнее, чем представить его в виде обшарпанного, казенного вида коридора?
Подробно прописанный мир «Ночного режима», слишком избыточный для скромного триллера про хипстера в беде, больше подходит для развернутого эпоса. Это не случайно: в финале есть намек на продолжение истории. И вслед за фильмом в этом году должен выйти одноименный сериал, где те же герои, видимо, продолжат странствовать по чужим сновидениям.