Где ждут российский уголь

25% мирового угольного рынка намерена занять Россия к 2050 г. Об этом в начале июля заявил директор департамента угольной промышленности Минэнерго РФ Петр Бобылев. Сейчас РФ занимает 18% рынка и ждет начала августа – именно тогда должны вступить в силу отдельные положения пятого пакета санкций ЕС, предусматривающего полное эмбарго на поставки угля из России. Если опираться на результаты 2021 г., речь идет о 50 млн т угля всех сортов ежегодно, в том числе 3,7 млн т весьма востребованного европейской промышленностью антрацита.

Значительный дисконт

По мнению того же Минэнерго, к концу 2022 г. РФ может подойти с падением добычи угля на 17%, а его экспорта – на 30%. Это негативный сценарий, вероятность наступления которого теперь напрямую будет зависеть от того, как быстро Россия сможет переориентировать поставки на другие рынки – Китай, Индию, Турцию и т. д.

Первое препятствие, которое придется преодолеть на этом пути, чисто экономическое. Страны, которым предстоит стать крупными получателями российского угля, уже имеют сложившуюся структуру импорта этого товара, и, чтобы изменить ее в свою пользу, российским продавцам придется согласиться на значительный дисконт, что, собственно, уже и происходит на самых разных экспортных рынках. По данным Ассоциации НСРО «Руслом.ком», этот дисконт сейчас составляет порядка 30% от среднемировых значений.

Для самого ЕС уголь, особенно антрацит, в итоге еще подорожает – его придется закупать у множества разбросанных по миру поставщиков. А вот в других регионах, куда так стремится РФ, он вполне может дешеветь из-за избытка предложения.

Что-то похожее сейчас происходит на рынке нефти. Иран, стремясь перебить дешевое предложение сырья из РФ, снижает цену на свою нефть, поставляемую в Китай. В отношении угля что-то похожее могут начать делать Индонезия и Австралия.

Восточная логистика

Впрочем, этот избыток предложения по низким ценам еще надо обеспечить. И здесь все очень непросто. Рентабельную или хотя бы условно-рентабельную транспортировку угля можно организовать только морем или железнодорожным транспортом.

Загрузка Транссиба и БАМа близка к максимальной. К тому же запрет на импортные товары со стороны ЕС привел к увеличению товарооборота со странами восточного направления, в первую очередь с Китаем. В последние месяцы инфраструктура РЖД превратилась в арену жестокой схватки между грузоотправителями, среди которых угольщики играют далеко не последнюю роль.

В апреле комиссия «Энергетика» при Госсовете рекомендовала правительству вообще остановить транзитные контейнерные перевозки по Транссибу и БАМу «до отмены действия внешнего санкционного давления». Аргумент авторов рекомендации прост – тонна транзитного груза приносит РФ $30 выручки, но при этом не дает экспортировать сырья на $600. Очевидный выбор в апреле предлагал сделать и губернатор Кузбасса Сергей Цивилев, который обратился с соответствующим предложением непосредственно к президенту РФ.

Рассчитывать на скорое и значительное увеличение пропускной способности железнодорожной инфраструктуры в восточном направлении не приходится. Модернизация БАМа идет который год, но даже первая очередь объектов пока не позволяет достичь заложенных для нее целевых показателей, что в феврале отметили участники конференции «Уголь России – 2022. СНГ и глобальные рынки».

Частично компенсировать узкие места БАМа может помочь увеличение перевалочных мощностей на реке Амур. Участники угольной отрасли направили соответствующие предложения в правительство. Развитие данного направления позволит значительно увеличить экспорт угля в Китай при помощи речных барж.

Этот проект можно совместить со строительством терминала в порту Николаевска-на-Амуре, что сделает возможной перегрузку угля с барж на балкеры для транспортировки угля морем. Но здесь все упирается в балкерные перевозки. Собственного флота судов этого типа у России нет. Даже в случае принятия политического решения его строительство затянется на годы. А в это время перевозчики из других стран тоже будут ощущать на себе последствия нынешнего кризиса.

Иностранные страховщики еще в апреле признали все российские воды «зоной повышенного риска». Как результат, лондонские страховые компании значительно подняли ставки, что оказало дополнительное давление на рентабельность экспортной торговли углем. Судовладельцы отреагировали повышением цен в 3–4 раза.

Через полгода ЕС намерен ввести полный запрет на страхование судов, вывозящих из России нефть. Нет никакой уверенности в том, что аналогичные правила не будут введены и в отношении транспорта угля.

Совокупность вышеперечисленных проблем, конечно, не приведет к остановке экспорта, но сделает задачу его значительного увеличения весьма сложной. Помочь здесь могут только всесторонние меры государственной поддержки, которую необходимо оказать отрасли в самые короткие сроки.

Проблема платежей решается

Запрет на доступ РФ к крупнейшим финансовым рынкам дополнительно усложняет вопросы экспорта. Традиционные платежи в долларах через транснациональные структуры стали недоступны, так что экспортерам приходится искать возможности расчетов в национальных валютах. И такие примеры уже есть.

Bloomberg, ссылаясь на китайскую консалтинговую компанию Fenwei Energy Information Service, пишет, что первые партии российского угля, оплаченного в юанях, отправились в Поднебесную уже в марте. Опробованы и приняты на вооружение схемы оплаты отечественных сырьевых товаров в индийских рупиях и дирхамах ОАЭ.

В целом можно констатировать, что проблема платежей, на которую делали ставку авторы многочисленных санкций, едва ли сможет заметно повлиять на российский экспорт уже в среднесрочной перспективе. Новые механизмы расчетов появились очень быстро, так что на повестке дня остается лишь расширение спектра валют и оптимизация механизмов таких сделок.

Нестрашный ESG

Еще год назад угольной отрасли России предсказывали тяжелые времена, связанные с практиками ответственного инвестирования (ESG) и продвижением зеленой повестки. Лидерами этих трендов являлись тогда главные импортеры отечественного сырья, и в первую очередь энергетического угля. Международные аналитические агентства прогнозировали закрытие к 2025 г. объектов угольной электрогенерации общей мощностью 275 ГВт (из них 75 ГВт в Европе).

Весна 2022 г. изменила все. Галопирующий рост цен на нефть и газ вылился в настоящий ренессанс угольной отрасли во всем мире. Начало этого процесса приходится на прошлый год, который стал первым после пандемии годом восстановления национальных экономик. Санкции лишь многократно ускорили этот процесс, заставив многих забыть о принципах устойчивого развития, по крайней мере на время.

Еще в январе 2021 г. рейтинговое агентство АКРА подсчитало, что максимальная доля угля в энергобалансе наблюдается в развивающихся странах Азиатско-Тихоокеанского региона, где она составляет 47%. За год до текущих геополитических потрясений АКРА прогнозировало, что такая ситуация сохранится на горизонте 5–10 лет. Теперь же, в резко изменившихся экономических условиях, осваивающие новые рынки российские экспортеры могут сосредоточиться на удовлетворении растущего спроса, не беспокоясь по поводу перспектив массового закрытия угольных ТЭС.

Перспективы отрасли

В отсутствие отчетности формирующих рынок компаний прогнозировать конкретные результаты работы отрасли в 2022 г. и далее не представляется возможным. Все, на что можно опереться в период турбулентности, – исторические аналогии. В декабре 2020 г. Китай ввел практически полный запрет на импорт австралийского угля. Тогда переориентация австралийских товарных потоков объемом в десятки миллионов тонн на новые рынки заняла около года.

Россия не может сейчас рассчитывать и на такие темпы. Просто сохранить объем экспорта угля хотя бы в товарном выражении ей помешает не зеленая повестка и не трудности с платежами, а отсутствие логистической инфраструктуры на нужных направлениях.

Безусловно, емкость угольного рынка стран, не входящих в список «недружественных», позволяет РФ продавать туда объемы угля даже большие, чем потреблял ЕС. Однако сделать это она сможет только после того, как государство повернется лицом к отрасли и станет полноценным партнером в расширении Восточного полигона и строительстве большого балкерного флота. Проекты эти займут время, но только после их воплощения и придет время рассуждать о 25% мирового рынка угля.