Африканские страсти и царь обезьян

Прошедший в Брюсселе саммит Европейского и Африканского союзов оказался гораздо более интересным, чем предыдущие подобные мероприятия. Главными темами саммита стало увеличение европейских инвестиций в экономику Черного континента и помощь Европы в вакцинировании африканцев от COVID-19. Европейцы (тон задавала Франция) торжественно объявили о перестройке отношений между ЕС и АС, обозначая этим русским словом полное изменение всего комплекса отношений между континентами.

Эксперты единодушны в том, что усиление европейского внимания к Африке связано с активизацией России на этом континенте. Помимо Центральноафриканской Республики (ЦАР), с 2018 г. считающейся оплотом России, наше присутствие сильно в Мали, а в Буркина-Фасо, судя по скудной информации, в правящей верхушке идут споры насчет обращения к Москве за помощью. Для Франции (когда мы говорим о ЕС в Африке, имеется в виду в первую очередь она) болевой точкой стала Мали, военное правительство которой выслало французского посла, а затем добилось вывода французских войск.

Французы оказывают бывшим колониям экономическую, финансовую, военную и гуманитарную помощь, требуя в ответ особо благоприятного климата для французского бизнеса. Париж ставит перед бывшими колониями и политические условия – развивать демократию и считаться с правами человека. Придерживаясь такой политики, Франция неоднократно посылала войска в Африку для спасения дружественных режимов – в Чад, Кот-д’Ивуар, а в ЦАР (тогда империи) французские десантники просто свергли императора Бокассу.

Бокассу французы сместили из-за того, что помощь он получал, а установить хотя бы видимость демократии и по крайней мере прекратить есть людей, не желал. Более того: обиженный на французов за их нотации, император подружился с СССР (он купил партию танков и даже был принят в пионеры в «Артеке»). Как итог – французский десант в столице Банги.

История с Бокассой ярко иллюстрирует отношения Франции с бывшими колониями. И при Бокассе (пока он не сдвинулся умом), и после него Париж регулярно подбрасывал ЦАР денег на дороги, школы, больницы, а в самые трудные времена посылал продовольствие. Но всего это было немного – потому что никаких планов развития в ЦАР не разрабатывали, инвестиционный климат оставался ужасным, а с демократией и правами человека дело обстояло, мягко говоря, неважно.

Прибыли французов от особого положения в ЦАР были совсем невелики. Крупнейший французский инвестор в ЦАР – сетевой оператор Orange S.A.: понятно, что мобильная связь в одной из самых бедных стран мира – это копейки. СМИ иногда называют уран главным богатством ЦАР и чуть ли не причиной ссоры России и Франции за влияние. Это несерьезно: французская компания Areva в 2013 г. забросила урановое месторождение в Бакуме из-за снижения мировых цен на уран и проблем с безопасностью. Будь месторождение выгодным – наняли бы солидную охрану и продолжили работать, как работает Areva в Нигере.

Похожая ситуация и с центральноафриканскими алмазами. В 2007 г. британская компания Gem Diamonds получила концессию на добычу алмазов в районе Мамбере. Но добычу так и не начала: центральноафриканские алмазы оказались мелкими и низкого качества.

В общем, французы и прочие европейцы ушли, россияне пришли. Единственная российская компания, занимающаяся горной добычей в ЦАР, – Lobaye Invest. Сколько и чего она добывает, на каких условиях – коммерческая тайна. Но «Фонтанка.ру» смогла взять интервью с россиянами, работающими на компанию в ЦАР. Они, в частности, рассказали: «Один-два [алмаза] попадаются в неделю, но меленькие они: 0,3 карата, 0,5 карата. По стоимости это $20, ну, $30. Это вообще ничто».

По поводу центральноафриканских полезных ископаемых яснее всего рассказал «РИА Новости» 3 февраля 2020 г. российский посол в ЦАР Владимир Титоренко: «Российских компаний здесь нет. Есть компания, которая создана при участии отдельных российских бизнесменов, она зарегистрирована по законодательству ЦАР, имеет всего одну лицензию на поиск и добычу алмазов. Насколько я знаю, пока эта компания работает себе в убыток». Посол рассказал, что во времена Бокассы страна вывозила порядка 350 000–360 000 каратов сырых алмазов и это давало всего лишь 11% дохода госбюджета. Что касается золота, то, если в соседнем Судане добывается 91 т, в ЦАР максимально при самых благоприятных условиях можно добыть 500–600 кг, резюмировал Титоренко.

Интервью дано два года назад, но за это время в ЦАР ничего не изменилось.

В апреле 2021 г. появились сообщения о том, что Россия готова вложить в экономику ЦАР $11 млрд, но неизвестно, в какие отрасли и кто конкретно готов вложиться в страну, где нет ни порядка, ни дорог, ни квалифицированной рабочей силы.

В Мали россияне пока присутствуют в лице ЧВК «Вагнер», а интерес наших компаний к природным богатствам этой страны заметен только в СМИ. Перспективы горнодобывающей отрасли в этой стране столь же туманны, как и в ЦАР. Главным богатством малийских недр считается золото. В 2019 г. этого металла было добыто 71,1 т, что довольно много (для сравнения: в России в 2020 г. добыли 331,1 т). Добычу ведут в основном компании из ЮАР (AngloGold Ashanti, RandGold Resources и Lamgold Corp.). Так что конкурентами российских промышленников там будут не французские «неоколониалисты», а соратники Мали по АС.

Остальные природные ресурсы Мали вряд ли могут быть интересны европейским или российским компаниям. Геологи считают территорию Мали перспективной в плане добычи урана, ранее геологоразведку вели канадские компании, но в настоящее время работы не ведутся. Запасы бокситов велики, но расположены в малолюдных районах, где нет ни дорог, ни электроэнергии. Лицензию на добычу бокситов имеет британская компания CAMEC, но месторождения не разрабатываются. В Мали обнаружены и алмазы. В 1995 г. группы компаний Ashton получили права на концессию в перспективном на алмазы районе, но вскоре исследования показали, что содержание алмазов в породе мало, и работы были прекращены.

Эта короткая справка должна продемонстрировать, что рассчитывать на серьезные дивиденды от эксплуатации недр ЦАР и Мали не стоит ни российским компаниям, ни самим этим странам. Значит, «возвращение России в Африку» – явление чисто политическое.

Таким образом, саммит ЕС – АС призван экономическими методами противостоять политическому влиянию России. Недаром главным российским игроком на Черном континенте Европа считает ЧВК «Вагнер», а не, например, «Газпром», «Роснефть» или «Русал». Но попытки перемочь экономикой политику сомнительны с точки зрения результативности. Так, Евросоюз обещает Африке 150 млрд евро в течение семи лет, а африканцы возмущаются: да нам столько нужно только для преодоления последствий COVID-19! Европейцы обещают к лету 450 млн доз прививок от COVID-19 и 100 млн евро для производства вакцин непосредственно в Африке, а африканцы требуют, чтобы развитые страны вообще отказались от прав интеллектуальной собственности на прививки. И еще настаивают, чтобы европейские (а заодно и американские) компании отказались от налоговых льгот, предоставляемых им африканскими странами ради привлечения инвестиций.

И европейцы оказываются в тупике. Ну как объяснить, что Европа не может вот так просто вынуть из кармана, скажем, триллион и выдать африканским братьям? Что отказ от интеллектуальной собственности на вакцины приведет к тому, что в каждой хижине начнут лепить нечто (хорошо, если это будет не стрихнин) с лейблом Pfizer и Moderna и продавать по всему свету? Что Брюссель не в состоянии запретить европейским компаниям отказаться от налоговых льгот, которые к тому же предоставляются самими африканскими странами?

В результате стороны расстались недовольные друг другом. Если европейцы теряются от невыполнимых требований, предъявляемых африканцами, то последние возмущаются тем, что помощь, которую Брюссель обещает (а она им кажется крайне недостаточной), сопровождается выдвижением политических требований. Касающихся, помимо традиционных демократии и прав человека, еще и ЧВК «Вагнер». Которая, по мнению европейцев, способствует распространению насилия в ЦАР, Мали и Судане.

Препирательства между ЕС и АС вокруг инвестиций, вакцин и ЧВК «Вагнер» отодвинули в тень еще одну, крайне важную цель саммита – противодействие Европы китайскому проекту «Один пояс – один путь», расцениваемому в Европе как экспансионистский. Демонстрации с портретами российского президента в Бамако и Уагадугу заслонили такое важное событие, как пуск крупнейшей в Африке ГЭС. 18 февраля, как раз во время саммита, премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед Али торжественно включил рубильник и начала работу ГЭС «Возрождение» – крупнейший энергетический проект в Африке. Китайский проект. В Африке демонстрационный эффект от запуска ГЭС огромен: Китай показал, что способен довести до конца гигантский проект. Невзирая на гражданскую войну в Эфиопии, протесты Египта и Судана и недовольство США и Евросоюза.

На этом фоне обещания ЕС выделять деньги и поставлять вакцины (не говоря уже о таких «мелочах», как помощь в развитии образования, альтернативной энергетики и интернета) китайский «Один пояс – один путь» выглядит для Африки явно предпочтительнее.

Что принципиально важно: Китай не ставит перед африканскими странами никаких политических условий вроде демократии и прав человека.

В Китае популярна древняя мудрость, гласящая: в битве двух тигров побеждает царь обезьян, наблюдающий со стороны. Или, говоря по-европейски, третий радующийся.

В ЦАР, где россияне вроде бы теснят французов, китайские корпорации Sinopec и Poly Technologies (PTI) получили разрешение на разработку нефтяных месторождений. Китайская компания Vicwood – крупнейший разработчик древесины в стране. Китайцы доминируют в строительном бизнесе и готовят почву (в прямом и переносном смысле) к разработке полезных ископаемых. Посол Титоренко в цитировавшемся выше интервью рассказал: «Большая часть приисков находится в зоне, неподконтрольной правительству. Поэтому Россия в этой сфере мало чего имеет. Тогда как Китай имеет 12 лицензий на разведку и добычу алмазов, четыре лицензии на добычу золота, и китайцы являются основным экономическим игроком в ЦАР, как, впрочем, и везде в Африке».

В Мали китайцы построили цементные заводы и наладили производство военного снаряжения, Sinopec ищет нефть, а Ganfeng Lithium купила 50% акций литиевого рудника Goulamina. Китайцы безвозмездно снабжают малийских производителей хлопка семенами, техникой и удобрениями. А какие российские компании работают в Мали? Неизвестно. Но почему там тоже российская ЧВК, а не китайская?

Китайцы в Африке работают на долгосрочную перспективу. Они получают концессии и покупают месторождения, даже если невозможно начинать работу немедленно. Столбят участки на будущее. Ресурсы Африки колоссальны, и Китай неторопливо, но неуклонно работает над тем, чтобы взять их под контроль.

И пока Европа возмущается активностью России на континенте, африканцы требуют у Европы денег, а у России – защиты, китайцы шаг за шагом двигаются к своей цели. Как говорится, без шума и пыли: громкие кампании в СМИ, саммиты со скандалами и претензиями – все это им не нужно.

Их любимая роль – это царь обезьян. А дерущимися тиграми, с их точки зрения, пусть будут европейцы и россияне.