В атмосфере сильного давления

Первый визит в Москву Анналены Бербок не сформировал и не мог сформировать вокруг себя завышенных ожиданий среди журналистов и экспертного сообщества. Глава немецкого дипломатического ведомства была с первых дней своей работы далека от желания перезапустить российско-германские отношения.

Новую руководительницу МИД ФРГ сложно заподозрить в симпатиях к России. Как добропорядочный член партии «Зеленых» она критиковала проект «Северный поток – 2», нарушения прав человека российским правительством и недостаточную вовлеченность Москвы в дело защиты климата.

Канцлерские перспективы госпожи Бербок, вполне реальные на одном из этапов предвыборной гонки в бундестаг, в свое время вселяли глубокий пессимизм в тех, кто трудился на ниве развития германо-российских связей. Однако с канцлерством у немецких «экологов» не задалось, и сопредседательница «Зеленых» получила в свое распоряжение немецкий МИД. Не самый плохой карьерный вариант на фоне обвинений в плагиате и искажении официальной биографии.

Вступив в новую должность, Бербок, как и многие однопартийцы, смягчила риторику. Такова цена перехода из оппозиции в действующее правительство.

Наиболее ярко метаморфозы «Зеленых» проявились в оценках газопровода «Северный поток – 2», который они всегда яростно критиковали. Сначала «экологи» выступили против нового пакета американских санкций, заявив, что проект, может, и является ошибкой, но ошибкой Германии, а не США. Затем они и вовсе свели на нет публичную критику газопровода, лаконично отмечая, что он еще не соответствует европейскому законодательству.

Бербок ехала в Москву в атмосфере сильного внешнего и внутреннего давления. С одной стороны, была развернута массированная кампания по необходимости усилить давление на Москву. Прежде всего она была направлена на канцлера Олафа Шольца и СДПГ, которые якобы выбивались из западного политического мейнстрима с их установками на «новую восточную политику». Бербок фактически призывали к дипломатическому демаршу, к разрешению военного экспорта в зону украинского конфликта.

С другой стороны, Шольцу удалось установить в своем правительстве строгую коалиционную дисциплину, по крайней мере во внешней политике. Скандальная импровизация на переговорах в этом свете была бы прежде всего ударом по канцлеру, а не по российскому руководству.

Главным достижением московского визита Бербок стало то, что министру удалось остаться в дипломатических рамках и ничего не сломать в механизме российско-германских отношений, которому и так требуется основательный ремонт. Не изменяя традициям, глава МИД ФРГ возложила венок к Могиле Неизвестного солдата. Зато другая традиция – встреча с представителями гражданского общества – была нарушена. Обычной для таких визитов встречи в российском «Мемориале» (ликвидирован, ранее признан НКО-иноагентом) не получилось из-за прекращения существования самой площадки.

Переговоры с Сергеем Лавровым прошли ровно так, как и могли пройти, даже если бы на них по ошибке приехал бывший министр Хайко Маас. В ходе приветственного слова и пресс-конференции Бербок старательно зачитывала подготовленный своей командой текст, давая понять, что многие его положения она произносит в условиях трудной внутренней борьбы. Но самодисциплина одержала верх, и Бербок-министр победила Бербок-активистку. Обмен мнениями прошел в дежурном для таких форматов режиме. Рискнем предположить, что главным вопросом, интересовавшим российскую сторону, были сроки визита в Москву канцлера Олафа Шольца.

Никаких сюрпризов не принесли и вопросы журналистов. На вопросах о непростой судьбе Russia Today в Германии Бербок встала в глухую оборону, не позволив себе даже тени сомнений в том, что немецкое правительство может хоть как-то ограничивать свободу СМИ. Не впечатлило ее и коллективное письмо от российских журналистов в защиту столкнувшихся с трудностями работы в Германии коллег.

Вероятно, наиболее комфортно в Москве Бербок чувствовала себя в Новой Третьяковке, где посещала выставку «Многообразие. Единство. Современное искусство Европы. Берлин. Москва. Париж». Прогулка среди экспонатов современного искусства, выполненных немецкими и французскими авторами, должна была наполнить министра привычными образами борьбы за справедливость и прекрасное будущее. Она была бы готова остаться там еще на некоторое время. Желательно – за счет переговоров с российским коллегой.