Женева спустя полгода

Переговоры о новой структуре безопасности в Европе начались спустя полгода после встречи президентов Владимира Путина и Джо Байдена в Женеве. Тот саммит в июне прошлого года проходил без завышенных ожиданий, но все же произвел на наблюдателей скорее положительное впечатление. Новая администрация США тогда назвала своей целью «стабильные и предсказуемые» отношения с Россией и под этим лозунгом провела саммит. Тем не менее спустя полгода атмосфера между Москвой и Вашингтоном – и в целом в Евроатлантическом регионе – является полной противоположностью стабильности и предсказуемости.

Новая администрация

За время президентства Дональда Трампа российско-американские отношения пережили странный период. С одной стороны, Трамп и в ходе предвыборной кампании, и во время президентства высказывал в адрес России и своего коллеги Путина симпатии, не свойственные американскому политическому истеблишменту. В некоторых международных вопросах позиция Трампа вполне устраивала российское руководство.

С другой стороны, эти же годы отметились нарастанием соперничества, растущим санкционным давлением на Россию, сокращением дипломатических связей. Скандал вокруг воображаемого российского вмешательства в выборы не оставлял хозяина Белого дома на протяжении всех четырех лет и ограничивал возможность маневра в отношениях с Россией. Наконец, в команду Трампа вошли многие деятели, скептически настроенные к международным институтам, в результате США вышли из ряда договоров и организаций, включая важный для России договор по открытому небу.

Под конец президентства Трампа в подвешенном состоянии оказалась и судьба последнего двустороннего документа о ядерном оружии – договора об СНВ. Чистый итог четырех лет вряд ли удовлетворял Москву. Поэтому, когда администрация Байдена в короткие сроки согласилась на продление этого договора, это стало сигналом о начале некоего нового этапа, на котором две страны если и не разрешат фундаментальные разногласия, то хотя бы смогут договариваться по конкретным вопросам, важным для обеих сторон.

Женевские договоренности

Хотя во время встречи в июне президенты обсудили широкий круг тем, итоги саммита были посвящены решению как раз конкретных вопросов.

Во-первых, было принято заявление по стратегической стабильности, которое содержало формулировку, к подтверждению которой несколько лет призывала Москва, – так называемый принцип Горбачева – Рейгана, «согласно которому в ядерной войне не может быть победителей и она никогда не должна быть развязана». В практическом плане саммит дал старт диалогу по стратегической стабильности, в ходе которого две крупнейшие ядерные державы должны определиться с параметрами контроля над вооружениями на не столь уже далекое будущее – период после 2026 г. Эти переговоры пока дали только промежуточные результаты в виде формирования рабочих групп – но и их не стоит недооценивать, во время президентства Трампа подобный механизм сложно было себе представить.

Второй трек, запущенный после саммита, – консультации по киберугрозам. При Трампе Россия безуспешно предлагала возобновить диалог по этой теме как на дипломатическом, так и на высшем уровне – в сентябре 2020 г. Путин опубликовал заявление о комплексной программе мер по восстановлению российско-американского сотрудничества в области международной информационной безопасности. Интерес администрации Байдена был обусловлен ростом числа атак, в которых обвинялись русские хакеры, прежде всего на объекты критической инфраструктуры, например на компанию Colonial Pipeline, оператора крупнейшего топливного трубопровода на Восточном побережье США.

Двусторонние консультации по кибербезопасности проходят в основном непублично: известно, что прошло уже четыре раунда виртуальных встреч. Здесь также пока достигнуты промежуточные результаты, в частности правоохранители двух стран активизировали обмен информацией по группировкам киберпреступников. А в октябре Россия и США впервые внесли в Генассамблею ООН совместную резолюцию по информационной безопасности, которая была принята консенсусом.

Наконец, еще одним треком, на котором, правда, не достигнуто даже промежуточных результатов, стал диалог о нормализации дипломатических отношений.

Не на вторых ролях

Обсуждения действий России в американских политических и экспертных кругах показывают, что формула Байдена о стабильном и предсказуемом характере отношений с Россией не работает. Можно выделить две школы мысли. Значительная часть американских наблюдателей пришла к окончательному выводу, что Россия готовится напасть на Украину. Об этом, по их мнению, свидетельствуют и военные приготовления, и жесткая риторика Москвы. И даже ультимативный характер требований России трактуется не как готовность к дипломатическому решению, а как обоснование будущего вторжения.

Другая точка зрения состоит в том, что российские действия в конечном счете были нацелены на то, чтобы заставить Запад сесть за стол переговоров, причем не по второстепенным вопросам, а по ключевым для России темам, связанным с игнорированием ее интересов в сфере европейской безопасности. Предварительные сигналы из Вашингтона и других западных столиц свидетельствуют о том, что и в правящих кругах нет однозначной оценки ситуации: одновременно с заявлениями о готовности к переговорам с Россией появляются новости и о мерах по подготовке к возможному конфликту.

Главный вопрос, очевидно, заключается в том, что стало источником нынешнего обострения. Однозначного ответа на него пока нет: Москва мотивирует свои действия угрозами со стороны Запада и политикой украинских властей в отношении Донбасса; критики российских действий ищут причины и во внутриполитической ситуации в России, и в ее внешнеполитических амбициях. Но если посмотреть на сложившуюся ситуацию под углом российско-американских отношений, то логика может быть следующей. В Москве предложение Байдена о стабильном и предсказуемом будущем сочли попыткой США заморозить двусторонние отношения в невыгодном для России состоянии. Всё это ради того, чтобы переключить основное внимание на Китай. И российский ответ на это предложение показывает, что Москва не хочет оставаться второстепенным игроком и примет стабильность, только если будут по-настоящему учтены ее собственные интересы.