Пруссак в эпоху постмодерна

Выдвинутые Россией требования относительно системы коллективной безопасности в Европе кажутся довольно резкими с точки зрения дипломатии, но вполне объяснимыми по сути. Москва озабочена продвижением НАТО на восток, видит в этом угрозу. Управление мировыми процессами всегда было прерогативой великих держав. Вне зависимости от исторического периода или системы международных отношений нерядовые акторы определяли систему безопасности, сферы влияния и баланс сил. Для стабильной системы крупные региональные державы, в свою очередь, обладали привилегиями в определении баланса в близлежащих регионах. Москва, превосходящая своих соседей, может рассчитывать на то, чтобы субрегиональный баланс выстраивался с учетом ее интересов. В противном случае региональная подсистема будет обречена в долгосрочной перспективе.

Развитие технологий и военного потенциала создает достаточно интересную ситуацию в международных отношениях. В истории редко возникали периоды, когда великим и военным державам никто не мог угрожать с военной точки зрения. Фраза о Пруссии, что это не государство с армией, а армия, имеющая свое государство, теряет смысл. Современные государства успешны лишь тогда, когда обладают совокупной мощью экономики, эффективной политической системой, высоким индексом человеческого потенциала, функциональными институтами, способностью конструировать смыслы и задачи на будущее.

Находясь под ядерным щитом, акторы международных отношений продолжают стремительное развитие своих военных систем, что дает возможность не беспокоиться об угрозах лобового нападения. Однако мир XXI века таит угрозы иного характера. Необдуманность решений, идеологические шоры, стратегические просчеты, давление внутриполитических обстоятельств – все это не менее опасно, чем прямая военная угроза, двигавшая классическую геополитику в Европе в прошлые эпохи. Военная мощь не остановила распад Советов. Имея крупнейшую армию и ядерный потенциал, страна рухнула, показав неэффективность модели управления. Распад СССР имел серьезное влияние на международные отношения. Фактически произошло опровержение некоторых констант доминирующей реалистской концепции, которая со времен Фукидида во главу угла ставила военное могущество.

Реализм рассматривает страны, словно в них нет обществ, кланов, групп влияния, нет города и деревни. Классическое представление реализма о государствах – бильярдных шарах в 1991 г. показало свою ограниченность. В былые времена правящие дома европейских держав могли игнорировать мнения широких масс. Социума, способного проявлять интерес к политическим процессам, фактически не существовало. Государства действительно были похожи на пустые бильярдные шары. Они были синонимами правящей группы, семьи, класса.

Реалисты не видят существенных изменений мира, общества и международных отношений. Они утверждают: политические процессы при Спарте и Афинах по сути такие же, что и сегодня. Странами движет циничное и рациональное желание к господству и безопасности, ведь природа человека неизменна. В очках реалистов международные отношения – это борьба одноклеточных организмов за влияние в мире. Общество не существует, есть государство, оно и определяет желания и интересы жителей подконтрольных территорий. Но разве современный мир такой? Разве эпоха империй и монархий и нынешние международные отношения – одно и то же?

Разве распад СССР не показал, что подобный подход остался в прошлом? Глава сверхдержавы по определению лицо рациональное и, следовательно, хочет продолжать править подобной махиной. Нельзя объяснять распад Советов лишь волей руководства. Предположим, это так, но как можно оценить качество политсистемы, если тот или иной руководитель, исходя из собственного представления о благе, может развалить страну?

Во многом мир по-прежнему видится через очки реализма, а страны в нем – бильярдные шары. В таком случае как можно объяснить желание широких слоев населения, скажем Грузии или Украины, вступить в НАТО? США возникли в 1776 г., а в 1783 г. между Российской империей и Грузией был подписан Георгиевский трактат. То есть никакого Запада в Грузии никогда не было. Однако спустя 30 лет после дезинтеграции СССР эта страна стремится в Североатлантический альянс. Как объяснить этот исторический сюрреализм?

Впервые о готовности НАТО рассмотреть членство Украины было сказано президентом Джорджем Бушем в 2008 г. Тогда лишь 30% украинцев поддерживали этот вектор развития, а переговоры сопровождались массовыми акциями протеста в Киеве. Сегодня, согласно некоторым соцопросам, около 50–60% населения Украины смотрят на Россию как на враждебное государство. И это в стране, ведущей свою суверенную историю с 1991 г., а в прежние столетия по преимуществу находившейся в составе российских государств.

Уолтеру Расселу Миду принадлежит термин «приглашенная империя». В XXI веке, в эпоху постмодерна, империи могут быть только приглашенные. В противном случае любые системы и геополитические конструкции будут хрупкими и временными. Военное решение вопроса возможно, но оно не создаст прочной основы, на которой можно построить новый порядок. В любом случае для устойчивости правил и порядка необходима легитимность, о чем писал Генри Киссинджер. Даже после сокрушительных военных кампаний победители искали легитимизацию своих приобретений. Порядок может считаться прочным, если он признан всеми сторонами. Венский мир 1815 г. учел интересы побежденной Франции, а Версальский мир 1918 г. унизил Германию, последствия чего хорошо известны.

Война как инструмент политики в XXI веке не может составлять национальную индустрию, как это бывало в века минувшие. К примеру, все современные малые войны, которые вели США, заканчивались провалами. Отношение к войнам в Ираке и Афганистане негативное как в самих США, так и по всему миру. Согласно данным Pew Research, решение о выводе войск из Кабула было поддержано абсолютным большинством. Одним словом, военные действия, не имеющие оборонительного характера, не просто непопулярны, они зачастую не решают сложных проблем.

Глобальный Запад проводит масштабный пересмотр своих стратегических целей, который связан с ростом великодержавного могущества Китая. Этот процесс, по мнению многих интеллектуалов, необратим. Как следствие, США и их союзники будут перебрасывать ресурсы, в том числе военные, в Азию. Противостояние США и Китая неизбежно. Так зачем вмешиваться? Пускай Вашингтон и Пекин столкнутся в схватке за глобальное лидерство. А XXI век станет самым мирным и спокойным веком для России, веком, который даст возможность обратить внимание в первую очередь на самих себя. Требования Москвы к США и НАТО не направлены на пересмотр глобального баланса сил. Россия не стремится к глобальному управлению, она пытается рационально трансформировать систему коллективной обороны, максимально обезопасить свои западные рубежи. Однако требования к прекращению экспансии альянса вряд ли будут приняты, так как это означает фактический его роспуск, отмену базового принципа открытых дверей. Даже если их примут и пропишут на бумаге, есть ли гарантии, что они не будут пересмотрены в будущем?

Военный потенциал России дает возможность смотреть свысока на передвижения очередного батальона НАТО в странах Балтии, Польше или еще где-то. Даже в период исторической слабости в 90-х альянс не стремился к проецированию прямой военной угрозы в отношении России. Все прекрасно понимают, что в военном отношении русским с их волей и самоотверженностью, по крайней мере, в Европе противостоять себе дороже.