Сколько по нашим долгам заплатит следующее поколение

В контексте разговора о ESG часто упоминается ответственность перед будущими поколениями за решения, принимаемые в настоящем. Задумываться об этом перед лицом существующих или надвигающихся глобальных угроз, будь то пандемия или изменение климата, – это очень по-человечески. Оценивать же размер межпоколенческого трансферта непрерывно на всех уровнях управления регулярно практически невозможно.

Зачастую фокус общественного обсуждения серьезных изменений в экономической политике смещен на оценку их последствий для нас самих, но не для наших детей и внуков. Манкируя обязанностью думать о будущем, общество рискует сегодня заложить в фундамент экономической системы будущего проблемы, разбираться с которыми придется следующим поколениям.

Какие же события последних лет окажут существенное влияние на образ банковской системы будущего, но остаются незамеченными в рамках общественной дискуссии?

Во-первых, это рост суверенного долга в сочетании с его стоимостью. Если 10 лет назад он составлял около 10% ВВП, пять лет назад – 15%, то по итогам 2020 г. вырос почти до 20%. Да, Россия по-прежнему находится на нижних строчках в рейтинге стран по размеру госдолга, но мы берем в долг все больше и очень дорого: на обслуживание суверенного долга у России уходит 1,5% в год, т. е. та же доля, что и у США, где госдолг к ВВП превышает 130%.

Во-вторых, это то, на что мы их тратим. Пандемия практически во всем мире заставила правительства увеличить социальные обязательства, и Россия не стала исключением. В экономической политике усиливается движение влево, к социал-демократической модели. Это можно проиллюстрировать следующими явлениями: прямые выплаты населению, включая поддержку семей с детьми и субсидии малому бизнесу; введение прогрессивной шкалы налогообложения; введение налога на доходы от депозитов свыше 1 млн руб. Отдельно отмечу, что растет доля нерыночного ценообразования, в том числе и в финансовом секторе, – например, в 2021 г. примерно четверть всего объема новых выдач ипотеки прошла по субсидированной ставке, а в 2018 г. этот показатель составлял всего 0,5%.

В социально ориентированном государстве все макроэкономические явления смягчаются, и при условии серьезных внешних шоков у нас не будет острых кризисов, а рост будет более медленным, чем он мог бы быть. Размер межпоколенческого трансферта увеличивается, и по нашим долгам придется платить нашим детям и внукам на фоне последствий ограниченного экономического роста и негативной демографической динамики.

Какое влияние рост объемов и стоимости долга, рост социальных выплат, а также изменение в налогообложении оказывают на модель банковской системы будущего и какое влияние может оказать развитие этой системы на образ экономики будущего в целом?

Снижение привлекательности депозитов (невысокая ставка, налоги) на фоне развития приложений для инвестирования стимулирует переток денег населения со счетов в инвестиционные продукты. Розничные пассивы перестают быть основным источником фондирования финансовой системы, и, по нашим прогнозам, уже в 2023 г. розничный банковский бизнес в России перестанет быть нетто-донором рублевой ликвидности. Это означает необходимость корректировки модели фондирования и знаменует переход на другой уровень зрелости для российской банковской системы. Готовы ли мы к такому переходу? Смогут ли банки в модели «банк как сервис» эффективно реализовать свою системно значимую институциональную роль по поддержке экономического роста за счет мультипликации финансовых ресурсов государства? Готова ли регуляторная среда обеспечить безболезненный трансферт в новую модель ведения банковского бизнеса? В моменте регулирование ориентировано на балансовые розничные продукты и на защиту банковских пассивов – например, та же методология расчета нормативов краткосрочной ликвидности учитывает счета физических лиц, но не принимает во внимание инвестиционные продукты.

Неорегулирование банковской сферы должно принимать во внимание банки, которые хотят тратить минимум капитала на работу с балансовыми активами и зарабатывающие комиссионный доход прежде всего на управлении активами и оказании комплексных услуг. От того, насколько системным и оперативным будет ответ регулятора, зависит размер межпоколенческого трансферта и его динамика: вырастет он или же банковская система сможет начать его погашение.