Ключевым ограничением для экономического роста, первоисточником бедности и недофинансирования социальной сферы в России представляется использование так называемой бисмарковской системы социальных гарантий, которая предусматривает их финансирование за счет налогообложения труда. Если в России идут споры о том, кто на самом деле платит взносы в ПФР, ФФОМС и ФСС – работник или работодатель, – то в мире этот вопрос давно решен: система национальных счетов СНС-2008 относит к заработной плате социальные взносы и налоги независимо от того, уплачиваются они работником, работодателем или солидарно.
Иначе говоря, система Бисмарка перекладывает основной груз общественно необходимых социальных затрат на плечи формально занятых в легальном секторе работников, освобождая от этой обязанности офшорную и теневую экономику, неформально занятых, живущих на доходы от капитала, гастарбайтеров и маргиналов. Трудно назвать такую систему социально солидарной.
Закономерный результат институциональной «колеи» системы Бисмарка в развитых странах – рост экономического неравенства между трудом и капиталом (доказанный Томасом Пикетти), стагнация в придавленной социальной нагрузкой промышленности и перенос трудозатратных производств в страны третьего мира. Совсем плоха ситуация в странах с масштабной теневой экономикой и неформальной занятостью. В России социальное налогообложение зарплат привело к катастрофически высокой цене труда, превратив социальные гарантии в тормоз экономики, а неоднозначную для развитых стран деиндустриализацию – в убийство российских промышленных регионов.
Высокая налоговая нагрузка на труд мешает росту зарплат. Это одна из основных причин феномена «работающих бедных», отъезда из страны высококвалифицированных кадров и талантливой молодежи, вытеснения россиян с рабочих мест гастарбайтерами, многие категории которых даже при формальном трудоустройстве освобождены от социальных отчислений (поэтому они более привлекательны для работодателей и в некоторых профессиях зарабатывают больше, чем граждане России).
С точки зрения экономики ежемесячно уплачиваемые предприятиями отчисления на пенсии, медицину и соцстрах – это оплата отсроченного потребления работников за счет ограничения ресурсов текущего производства, что необоснованно увеличивает цену труда и потребность в оборотном капитале, сокращает возможности охраны труда и природы, снижает рентабельность предприятий, особенно с длительным технологическим циклом и высокими трудозатратами.
Отсюда превращение ранее процветавших промышленных регионов в пустыню, деградация и бегство человеческого капитала, утрата критически важных технологических компетенций, загрязнение окружающей среды и стремление бизнеса правдами и неправдами добиться льгот по социальным отчислениям. Увы, результат этой внутренней «офшоризации» – рост налоговой нагрузки на остальную экономику и углубление дефицита систем обязательного пенсионного, социального и медицинского страхования, привязанных к зарплатам.
Покажем это на примере льгот по уплате взносов ОМС. Вместо положенных по закону 5,1% от фонда оплаты труда символические 0,1% ФОТ платят предприятия территорий опережающего развития и особых экономических зон, цифровая экономика, производители аудиовизуальной продукции и многие другие работодатели. Работники этих предприятий пользуются полным объемом медицинских гарантий, а межбюджетный трансферт на возмещение льгот по взносам ОМС обычно недостаточен. Тем самым здравоохранение России де-факто спонсирует ряд высокорентабельных отраслей и производств.
Каким может быть решение этой проблемы? Первый путь – сохранять архаичную бисмарковскую систему, привлекая теневой сектор и неформально занятых к «конвенциональному» социальному налогообложению. В условиях массовой бедности и тесной взаимной интеграции легальной и теневой экономики эта задача представляется трудновыполнимой и социально опасной, издержки могут превысить рост поступлений.
Второй путь – отказ от общедоступности социальных гарантий. Создавая в XIX в. социальное страхование только для наемных работников (даже не членов их семей), Бисмарк не мог предположить, что его система будет использоваться для финансирования гарантий всему населению. Развитые страны с бисмарковской моделью шли к универсальности социальных гарантий очень долго, расширяя круг их получателей по мере роста производительности труда и возможности бюджета платить взносы в пользу неработающих. Например, Германия шла к общедоступности социальных гарантий почти 100 лет, обеспечив полный охват социальным страхованием населения лишь в 1980-е. Сегодня этим путем идет Китай, где социальные гарантии доступны пока преимущественно городским наемным работникам и госслужащим.
Третий путь – дополнить бисмарковскую систему пенсионными и медицинскими сбережениями населения. Увы, социальная значимость такого подхода в России ограничена бедностью, которая как раз и является следствием высокой налоговой нагрузки на труд.
Четвертый путь – отказ от бисмарковской системы в пользу общего налогообложения. Из развитых стран этот путь сегодня используют две страны – Австралия и Новая Зеландия, где с конца XIX в. нет социального налогообложения зарплат, «налоговый клин» один из самых низких среди развитых стран, а уровень жизни – один из самых высоких в мире, при том что ключевую роль в их экономике играют добыча полезных ископаемых и сельское хозяйство. Социальные гарантии населению в Новой Зеландии и Австралии финансируются за счет общих налогов: НДС, налога на прибыль и подоходного налога, которые уплачиваются резидентами по глобальному принципу с общемирового дохода, а нерезидентами – со всех источников дохода в этих странах. Однако путь этих стран вряд ли доступен для России, поскольку связан с отказом элиты от офшорных выгод и требует регулярно приходящей к власти рабочей партии: лейбористские партии в Австралии и Новой Зеландии с конца XIX в. являются правящими.
На наш взгляд, наиболее доступное и системное решение в российских условиях – замена социального налогообложения труда универсальным налогом на автоматизированные платежные операции (Automated Payment Transaction, АPT), который недавно предложен американским экономистом Эдгаром Файге. Предполагается, что АPT обеспечит максимальную налогооблагаемую базу, включая теневую и офшорную экономику, рынок криптовалют, а также криминальный мир. Ставка налога АPT будет минимальной, его администрирование – малозатратным, а нагрузка на налогоплательщиков – пропорциональной их доходам, т. е. справедливой.
Политэкономическая суть идеи Файге в том, что создание добавленной стоимости (т. е. разницы между себестоимостью и потребительской стоимостью) происходит не в ходе производства, а в процессе обмена (потребления). Поэтому облагать налогами производство – все равно что отрезать куски мяса с живой дойной коровы, вместо того чтобы получать от нее больше молока. Соответственно, налогами нужно облагать не производство, а обмен, и налог Файге – это микро-НДС, автоматически взимаемый с каждой транзакции, в рамках которой всегда – прямо или косвенно – создается добавленная стоимость, пусть и не осознаваемая или не оцениваемая участниками платежа, в противном случае нет смысла в транзакции как в акте обмена.
Для России инновация Файге не только интересна, но и доступна: по данным ЦБ РФ, объем безналичных платежей превышает ВВП России в 15 раз, по темпам их роста наша страна вышла на первое место в мире, а Банк России и Федеральная налоговая служба выстроили отличную систему контроля.
Файге предлагает полную замену налогом АPT всей существующей системы налогообложения, что спорно и вызывает ряд обоснованных возражений. Мы предлагаем, во-первых, не революционное, а эволюционное внедрение налога АPT, сначала заменив им социальное налогообложение производства в целом и труда в частности. Стоило бы начать этот процесс с самой важной в условиях пандемии отрасли – здравоохранения. Во-вторых, представляется важным исключить налогообложение АPT безналичных транзакций между членами одного домохозяйства (семьи): помимо сохраняющейся производственной роли домохозяйств в экономике на них по-прежнему лежит основной груз воспроизводства человеческого капитала.
Попробуем рассчитать примерную ставку налога APT, во-первых, для замены всех социальных взносов в ПФР, ФФОМС и ФСС; во-вторых, для замены взносов ОМС целевым «медицинским» налогом, обеспечивающим адекватный бюджет здравоохранения, – как в развитых странах, похожих на Россию размером и/или развитием территорий. В качестве страны-модели выбрана Канада, где средний уровень государственных расходов на здравоохранение – 8% ВВП, что примерно в 2,5 раза больше, чем государственные расходы на здравоохранение в России.
В 2020 г., по данным Банка России, было совершено безналичных платежей на сумму 1657,6 трлн руб., а общий бюджет внебюджетных фондов (ПФР, ФФОМС и ФСС) был исполнен по доходам в размере 13,6 трлн руб.
Исходя из этих цифр, всю систему доходов внебюджетных фондов в 2020 г. можно было заменить единым социальным налогом АPT со ставкой 0,82%. В свою очередь, для канадского бюджета здравоохранения в размере 8% ВВП (в 2020 г. – 8,528 трлн руб.) было бы достаточно медицинского налога АPT со ставкой 0,51%.
Иначе говоря, уплачивая 51 коп. с платежа в 100 руб., россияне получат современную общедоступную медицину мирового уровня, бизнес перестанет платить взносы ОМС за работников, а субъекты Федерации – за ОМС неработающего населения. Удерживая налог АPT с иностранцев (в том числе гастарбайтеров), можно гарантировать им бесплатные медицинские услуги в России по факту обращения в медицинское учреждение. Удержание АPT с платежей военнослужащих позволит автоматически включить их в систему ОМС без затрат силовых ведомств. Адекватное финансирование общедоступной медицины сделает ненужным содержание множества ведомственных и госкорпоративных медицинских систем. При этом ставка может быть снижена за счет не учтенного в расчете налогообложения наличного оборота и оборота криптовалют.
Изменение системы доходов не предполагает отказа от страховых принципов в существующей системе гарантий – просто она станет действительно социальной, оплаченной всем обществом.
Представляется, что в условиях России замене социального налогообложения зарплат налогом АPT нет реальной альтернативы, а реализация такого плана создаст необходимые условия для быстрого подъема российской экономики, снижения потребности в гастарбайтерах, борьбы с бедностью и социально-политической стабильности.