Рубить иль не рубить

Завершился климатический саммит в Глазго. Многие эксперты оценивают его итоги весьма неоднозначно. Но большинство разделяет мнение о том, что к успеху мероприятия можно отнести подписание Декларации Глазго по лесам и землепользованию. Ее подписантами стали 105 стран, им принадлежит более 90% лесных площадей нашей планеты. Среди них и Россия, в нашей стране – каждый пятый гектар мировых лесных территорий. Суть декларации сводится к обещанию «остановить и обратить вспять процесс утраты лесов и деградации земель к 2030 г., обеспечивая при этом устойчивое развитие и способствуя инклюзивным преобразованиям в сельских районах».

В этой связи активизировалась дискуссия, какое влияние окажет подписанный в Глазго документ на российский лесопромышленный комплекс. Что меняется для лесного хозяйства в России?

Современная российская лесопромышленная отрасль опирается в своем развитии на систему долгосрочной аренды лесов у государства. При этом власти жестко регламентируют условия лесопользования и лесовосстановления, реформируют Лесной кодекс, создают прозрачную систему государственной инвентаризации лесов, вводят систему оценки и мониторинга лесных экосистем с точки зрения их влияния на климат. Арендаторы лесов в России обязаны сохранять и полностью восстанавливать природный ресурс. Поэтому в долгосрочной перспективе российский легальный лесной бизнес не являлся и не является источником угрозы для сохранности лесного покрова нашей планеты. И с этой точки зрения Декларация Глазго всего лишь в очередной раз акцентирует важность устойчивого развития российского леспрома, в том числе для решения глобальной климатической проблемы.

Лесопромышленная отрасль должна восстанавливать используемые леса. Одновременно создаются лесопитомники для обеспечения лесовосстановительных работ посадочным материалом с закрытой корневой системой. Здесь есть один важный момент: только часть лесов восстанавливается за счет посева семян или высадки сеянцев. Значительную долю лесовосстановления занимают работы по содействию естественным процессам регенерации леса, а также смешанные варианты, когда поддерживаются природные силы по самовоспроизводству лесов при частичной посадке семян или сеянцев. Как эффективнее действовать – в каждом конкретном случае, на конкретной территории решают специалисты и ученые. Каждый такой проект проверяется и утверждается властями. Самодеятельности в вопросах лесовосстановления со стороны арендаторов нет.

Арендаторы леса кровно заинтересованы в сохранности лесных ресурсов как источников сырья. Поэтому на арендуемых лесных территориях, по статистике, в разы меньше лесных пожаров, чем в лесах, не используемых в качестве источников древесины.

В рамках инициативы президента Российской Федерации о создании рынка углеродных единиц отечественный леспром приступает к целому комплексу экологических проектов. Среди них наращивание углеродпоглощающей способности арендуемых лесов за счет внедрения интенсивной модели лесопользования, борьба с обезлесиванием за счет проектов на нелесных и сельхозземлях, развитие бизнеса на принципах ответственного устойчивого лесопользования.

В Декларации Глазго речь не идет о принципиальном отказе от рубок. Усилия подписантов будут концентрироваться в первую очередь на глобальных процессах сокращения лесных площадей. Легальный лесной бизнес, напротив, активно вносит конструктивный вклад в урегулирование проблемы сохранения лесов.

Среди срочных задач – прекращение такой рубки лесов, после которой лесные площади не восстанавливаются, а превращаются в сельхозугодья, в новые населенные пункты или промышленные территории. В этом случае земля перестает быть лесом навсегда – и это серьезная экологическая проблема. Целый ряд развивающихся стран выращивает на таких землях масличную пальму, какао-бобы и сою. Но, как известно, предложение зависит от спроса. А спрос на эти продукты формируют в основном развитые страны. Поэтому здесь требуется общепланетарный подход, предусматривающий пересмотр структуры потребления в развитых странах и соответствующую перестройку сельскохозяйственной отрасли – в развивающихся.

Еще одна болевая точка – борьба с заменой естественных лесов плантационными в ущерб их углеродпоглощающей способности. Но такая модель ведения лесного бизнеса в России не практикуется.

Таким образом, к российскому лесопромышленному комплексу Декларация Глазго значимых «претензий» не имеет. Поскольку наше законодательство и национальный проект «Экология» предусматривают значительное увеличение, а не сокращение лесных площадей, легальный отечественный лесной бизнес в ближайшем будущем может стать одной из глобальных моделей ответственного развития лесной отрасли.