Истек ли срок годности капитализма

Критика современной модели капитализма, прозвучавшая на Валдайском форуме из уст Владимира Путина, привлекла большое внимание как редкое для современной политики идеологическое высказывание. Ряд наблюдателей немедленно увидели в ней индикатор «полевения» курса.

После падения железного занавеса прежние идеологии стали казаться ненужными. Бывшие экономики соцлагеря стали называться «переходными», причем их конечный пункт никто особо не определял. В России, например, говорилось о том, что «рыночные реформы» выведут нас к «нормальной экономике». Оказалось, правда, что помимо экономики есть еще и государство, и общество. Подразумевалось, что их будущее «решит рынок» и они как-нибудь встроятся в ту самую «нормальную экономику». Рынок действительно многое «порешил». К концу «переходного» десятилетия западное экспертное сообщество спохватилось и предписало «переходным экономикам» обращать внимание не только на макроэкономическую стабилизацию, но и на институты, имея в виду устройство как общества, так и государства. А в народе за «переходом» прочно закрепилось название «дикого капитализма».

Теперь это давно пройденный этап. Наш капитализм если и не одомашнен, то приручен государством. Мы встроились в мировой рынок, и значительная часть общества пользуется теперь его благами. Да, кто-то получил по итогам виллу на Лазурном берегу, а кто-то лишь возможность узнать по интернету о том, как на той вилле живется. Но выключение из мирового рынка обнулит выигрыш у обоих. Со всеми потерями 1990-х и топтанием на месте 2010-х, конвертация (пусть и не всегда по выгодному курсу) советских активов на мировом рынке обеспечила нам среднедушевой ВВП на уровне, к которому Китай со всеми своими успехами лишь сейчас подобрался. Не было бы экспорта с импортом – не было бы и современной России. 

Современные критики капитализма обретаются, как ни странно, в основном в среде молодежи из элитных и околоэлитных тусовок, которые быстро подхватывают модные антикапиталистические тренды из западных сегментов «Фейсбука», «Твиттера» и проч. «Простому народу», что бы там ни говорилось о его тяге к советскому прошлому, это не свойственно. В конце 1980-х людям говорили о нехватке свободы и колбасы. Вопрос о свободе, как учил мудрый император Марк Аврелий, – это вопрос философский. А вот колбаса в магазинах есть. Об это и разбиваются все разговоры о перспективах что олдскульных коммунистов, что трендовых леваков в России. Поэтому особого политического смысла заигрывать с левыми идеями нет. А в плане контроля экономической активности наше государство продвинулось достаточно далеко и без этих идей.

Что же тогда не так с современной моделью капитализма? Пересказывать аргументы ее критиков, высказанные за последние 10–15 лет, можно долго, но добавить что-то новое к ним – едва ли. Взять, например, неравенство, которое отмечал и президент Путин в своей речи. Да, оно ощущается все острее в условиях глобализации. Да, кризис усилил разрыв между богатыми и бедными. Но большинство статистических исследований показывает, что никогда количество бедных в мире не уменьшалось так быстро, как за последние десятилетия.

У капитализма за последние 10–15 лет было слишком много критиков и слишком мало защитников. И в этих разговорах часто возникает призрак Карла Маркса. Что же говорил этот критик мира наживы и чистогана о его экономической основе? Ответ может показаться парадоксальным многим отечественным знатокам. Он показывал, что стремление к прибыли порождает самую эффективную из экономических систем, известных когда-либо человечеству, а кризис является неизбежным и необходимым элементом в ее развитии. Поэтому не в экономике спрятана игла капиталистического Кащея, а в политике. 

Экономическое развитие подрывает и трансформирует социальные связи. Именно оно порождает нереализуемые ожидания, постоянно рекрутируя «новых людей» из «старого мира». Именно оно ставит перед государством вызовы, в ответ на которые неповоротливый бюрократический аппарат просто не может быстро перегруппироваться. Надо ли напоминать имя внимательного читателя Маркса, который, несмотря на все экономические успехи царской России, снес с кучкой сторонников ее госаппарат и переломил развитие капитализма почти на столетие?

Коллективная Грета Тунберг наших дней вышла из довольства и достатка, а не из нищеты и отчаяния. Различные политические силы (не обязательно только левые) лишь пытаются оседлать волны недовольства, которые расходятся по миру с 2007–2008 гг. и которые приобрели характер цунами с началом пандемии. Но и она, как отмечал президент Путин, «стала только поводом: причины социального раздражения, недовольства намного глубже». 

Россия не может отгородиться от мировых трендов. На выходе из этого кризиса роль государств, скорее всего, повсеместно усилится. Конечная оценка той платы, которую народ России понес за включение в мировой рынок, определится в ближайшие годы с учетом качества наших государственных институтов.