Со своим самоваром

Политика декарбонизации и переход на возобновляемую и водородную энергию в качестве альтернативы ископаемому топливу охватили мир. Несмотря на кризис в Европе, когда цены на газ бьют рекорды, а ветряки сложили лопасти в ожидании ветра, в Европе по-прежнему верят в возобновляемые источники энергии и призывают бизнес наращивать инвестиции в зеленые проекты, прикрываясь святой целью – достижением углеродной нейтральности к 2050 г.

Наряду с этим Мировое энергетическое агентство призывает попросту прекратить инвестиции в нефтегазовые и угольные проекты. Такие заявления звучали и на международной водородной конференции, которая завершилась в эти дни в Москве. Безусловно, Россия, несмотря на огромный углеводородный потенциал, развивает проекты возобновляемой энергии, а водород рассматривает в перспективе как прекрасную коммерческую возможность. По разным оценкам, энергетическая ценность килограмма водорода равна примерно 3,7 л бензина. Это говорит не только о его экологической привлекательности, но и его экономичности.

Дорожная карта по развитию водородной энергетики в России уже находится на согласовании в министерствах, но пока она предусматривает лишь развитие методов производства водорода и увеличение числа водородных заправок. В ближайшие три года правительство намерено направить более 9 млрд руб. на развитие водородной энергетики – об этом говорил российский премьер-министр Михаил Мишустин.

Но стоит ли сегодня, руководствуясь популистскими лозунгами, слепо следовать зеленой европейской мечте? Да и означает ли углеродная нейтральность, что использование ископаемого топлива будет сведено на нет, ведь нулевые выбросы – это лишь стремление к «чистому нулю», а не к нулевому использованию углеводородов?

Чтобы удовлетворить нынешний огромный спрос на энергию, новым источникам (водород, не выделяющий углерод, и ВИЭ) надо очень быстро наращивать производство. И реально ли это? Энергокризисы, который пережили зимой США и переживает сейчас Европа, показывают уязвимость возобновляемых источников. В первом случае ветряки остановились из-за аномальных морозов и стоимость электроэнергии выросла более чем на 1000% буквально за сутки, во втором – ветра просто не было. Можно ли сегодня с уверенностью говорить, что к 2050 г. небесная канцелярия даст гарантию на ветер или солнце?

Что касается водорода, при всей его привлекательности и популярности его залежей в чистом виде на Земле нет – в отличие от нефти, угля или дерева. Его добыча, а точнее, производство – это относительно дорогой, ресурсоемкий и часто крайне грязный процесс.

Водород классифицируют по способу его производства: черный, коричневый, серый, синий и зеленый. Черный водород производится методом окисления нефти и черного угля, побочным эффектом чего является выброс существенных объемов углерода – экологичным такой способ получения водорода не назовешь. Для коричневого водорода производится окисление редкого и дорогого бурого угля. Серый водород получают каталитической конверсией метана в присутствии водяного пара при температуре порядка 1000 градусов по Цельсию. На выходе образуются водород и углекислый газ. Синий водород является усовершенствованной версией добычи из природного газа, при которой побочный углерод улавливают, не давая ему попасть в атмосферу. Все перечисленные способы, кроме производства зеленого водорода, который получают посредством электролиза воды, включают в себя добычу ископаемого топлива. Хотя и для опреснения воды тоже нужна энергия.

Получается, что необходимого объема энергии, производимой только ВИЭ и от водорода, явно будет недостаточно для удовлетворения потребностей мировой экономики. Сегодня доля ВИЭ составляет 20% в общем мировом энергобалансе, и звучат прогнозы, что к 2030 г. она увеличится до 80%. Но ВИЭ сами себя загоняют в угол, ведь повышение конкуренции в возобновляемой энергетике наряду с ростом стоимости расходных материалов приводит к снижению прибыльности проектов в этой сфере.

На водородной конференции звучали следующие цифры: конкурентоспособная себестоимость производства водорода сегодня составляет $1,5–2 за 1 кг. Но к этому нам еще предстоит прийти. По мнению экспертов, отечественные технологии при производстве голубого водорода отстают по инжинирингу больших систем. А российские технологии выпуска зеленого водорода остались на уровне середины 1970-х, и нужно работать над созданием новых.

Экспортный водородный потенциал России к 2050 г., по разным подсчетам, может составить более $200 млрд, что превышает нефтегазовые доходы от экспорта за 2020 г. Но развитие водородной отрасли потребует привлечения как финансовых ресурсов, так и интеллектуальных. Поэтому нет сомнений, что ископаемое топливо, особенно природный газ, которым так богата Россия и который является самым экологически чистым из всех ископаемых, станет важным источником энергии для перехода к 2050 г. Дополнительным подспорьем для России в процессе энергоперехода и достижения целей низкоуглеродной экономики может и должна стать широкая программа энергосбережения и повышения энергоэффективности.

России нужно активнее включаться в мировой энергетический диалог, предлагая собственные решения и стремясь к лидерству в технологиях новой энергетики. Вместо громких разговоров об отказе от углеводородов стоит больше заниматься сокращением выбросов и развивать технологии по поглощению углерода. Ведь качество решений, принимаемых сегодня, определит долгосрочную конкурентоспособность российской энергетики.