Подсечно-огневая энергетика ЕC

Текущий кризис в энергетической сфере Европы был неизбежен. Не в последнюю очередь он связан с выбранными ранее путями развития электрогенерации, основанной на возобновляемых источниках энергии (ВИЭ). Тем не менее признавать за ВИЭ причину кризиса ни в Европе, ни в Америке не желают. Например, по итогам событий в Техасе в феврале текущего года, когда в самые холода ветровые электростанции неожиданно перестали выдавать в сеть электричество, был сделан вывод, что в кризисе виновата традиционная генерация, которая не справилась с внезапно возросшей нагрузкой.

По мере развития энергокризиса в Европе постулат о невиновности возобновляемой энергетики перекочевал и в информационное пространство Старого Света. В сентябре со своим анализом ситуации в ЕС выступило Международное энергетическое агентство, признав, что причины кризиса носят комплексный характер, но ВИЭ в них совершенно точно не виноваты, а вот к «Газпрому» в частности и России в целом стоит присмотреться.

Ключевые решения о развитии сектора возобновляемой энергетики принимались Евросоюзом в конце 2000-х. В тот период прогнозировался бурный рост потребления газа в регионе, при этом собственное производство должно было резко сократиться. Это означало увеличение зависимости от импорта энергоресурсов. Чтобы никто из крупных поставщиков не мог воспользоваться своим доминирующим положением, ЕС начал реформировать газовый рынок. В основе реформ лежало предположение, что Европа – рынок покупателя, куда будут стремиться многие поставщики. Значит, необходимо создать для них такие условия, при которых они смогут получать доступ к транспортной инфраструктуре, а также свободно конкурировать друг с другом, сбивая цену и создавая все более и более выгодные предложения для потребителей. В рамках преобразований власти ЕС настояли, чтобы ценообразование на газ в долгосрочных контрактах было привязано к спотовым площадкам.

Одновременно с этим решено было увеличить долю ВИЭ в энергобалансе ЕС, что позволяло в перспективе сильно сократить зависимость от импорта. В конце 2000-х Европа была крупнейшим производителем оборудования для ВИЭ-генерации. Поэтому у развития этого сектора была еще одна составляющая – создание точки роста для своей промышленности за счет развития внутреннего рынка сбыта.

Но внедрение ВИЭ пришлось вести в условиях, когда потребление электроэнергии в Евросоюзе практически не росло. И тут случилась катастрофа на АЭС «Фукусима-1». Она дала повод разжечь антиатомную истерию, жертвой которой стали АЭС Германии. Это открыло большую рыночную нишу для ВИЭ. Но этого было мало. Тогда Евросоюз решил полностью избавиться от угольных электростанций. Закрывать их начали по всему континенту. К настоящему моменту в ЕС есть три страны, полностью избавившиеся от угля: Австрия, Бельгия и Швеция. Прошедшей зимой власти Швеции были вынуждены обратиться к населению с просьбой не включать пылесосы, ведь они потребляют много электричества.

Кроме прямого давления регуляторов на традиционную энергетику со стороны ВИЭ присутствовало и давление косвенное. У ветровых и солнечных электростанций в Европе приоритетный доступ к сетям. Как только они начинали производить электричество, кому-то приходилось подвинуться. Подвигалась обычно газовая генерация. Ситуация больно била по экономике электростанций, работающих на голубом топливе, часть из них пришлось просто закрыть.

Выбранную Евросоюзом модель можно назвать подсечно-огневой энергетикой. Когда для обеспечения роста одного сектора генерации выжигаются остальные.

Нельзя сказать, что до 2021 г. проблем в энергосистеме ЕС не возникало. Во-первых, Германия стала мировым рекордсменом по цене электричества для домохозяйств. Во-вторых, в той же Германии четыре года назад уже возникал штиль, который привел к энергодефициту зимой. Тогда проблему решили увеличением резервных мощностей – газовой генерацией. С тех пор проблема непостоянства возобновляемой генерации никуда не делась. Солнце все так же отказывается светить 24 часа в сутки, а ветер периодически перестает дуть. Ответом на эти вызовы стало строительство крупных накопителей энергии, которые были, откровенно говоря, каплей в электроэнергетическом море Европы. А в 2020 г. была принята водородная стратегия ЕС, которая, по сути, является попыткой создать «батарейку» для ВИЭ в виде водорода, производимого из воды.

Если 2020 год был периодом расцвета ВИЭ, то в 2021 г. производство электроэнергии из возобновляемых источников заметно снизилось. Уже в январе – феврале это привело к росту угольной генерации, с помощью которой возмещались выпадающие «ветровые» объемы. К осени ситуация не изменилась. Например, в Германии доля ВИЭ снизилась с 43,9% в сентябре 2020-го до 41,5% в сентябре 2021-го. Доля угольных электростанций за тот же период увеличилась с 30,6 до 37,1%.

Вероятно, предстоящей зимой дефицит электроэнергии из возобновляемых источников вновь придется компенсировать углем и газом. Но свобода маневра в традиционной генерации за последние 12 лет сильно сократилась. Не все страны могут вернуться к угольной генерации. Кроме чисто физически сократившегося количества электростанций на экономику традиционных энергоносителей давят дорожающие углеродные квоты. И все это перекладывается на плечи простого потребителя – либо ценой, либо снижением надежности энергопоставок, либо и тем и другим сразу.

Если подходить с рациональных позиций, ЕС необходимо пересмотреть свою политику в области энергетики. Возможно, Евросоюзу стоит учесть опыт Китая, который развивает ВИЭ, не отдавая возобновляемым источникам решительного преимущества и стараясь параллельно развивать и иные виды генерации, повышая их эффективность.