Экологический алармизм как метод конкурентной борьбы

В науке о климате – климатологии – не скупятся на прогнозы: температура на Земле к середине XXI в. поднимется на 4–5 градусов, растают льды Гренландии, а уровень океана поднимется на несколько метров и он затопит крупнейшие прибрежные города планеты. Найден и главный виновник – углекислый газ, СО2. Алармисты говорят, что есть только один путь остановить надвигающуюся катастрофу – сократить промышленные выбросы СО2 в атмосферу. Причем желательно это делать тем странам, которые недавно вышли на высокие темпы индустриализации.

Конечно, технологии очистки промышленных выбросов есть. И они позволяют выйти на низкоуглеродную экономику. Но это доступно не всем, а только развитым странам, потому что дорого и требует много энергии, материалов и неэкологичных технологий в добыче. Тот самый кремний, который используется в радиоэлектронике, компьютерах, в возобновляемой энергетике добывается восстановлением расплава SiO2 коксом при температуре около 1800 градусов по Цельсию в дуговых печах с выбросом в атмосферу того же углерода.

У большей части населения развитых стран сохраняется иллюзия, что литий, медь и другие цветные металлы, редкоземельные элементы для электроники, материалы для аккумуляторов электромобилей, катализаторы для осаждения атмосферных выбросов на предприятиях металлургии и химической промышленности и прочие элементы «чистой» экономики постиндустриального развития общества приходят ниоткуда, не оставляя токсичных язв на теле планеты и значительных выбросов загрязняющих веществ. Оказывается, где-то добывается руда, плавятся металлы, проводится химический синтез, вырубаются леса, загрязняются атмосфера, земля и вода, биота. А все это вместе, оказывается, меняет климат.

Моделирование климата как искусство

Заколдованный круг – личное потребление менять не хочется, но кто-то должен заботиться о снижении выбросов СО2 в атмосферу, чтобы не допустить экологической катастрофы.

Межправительственная группа экспертов по изменению климата, которую создали в далеком 1988 году для оценки рисков климатических изменений из-за действий человека, сначала говорила о 70–80% вероятности того, что дополнительные порции углекислого газа в атмосфере имеют антропогенное происхождение. В последнем, пятом, докладе группы уже говорится почти о 100%. Ни космос, ни солнечная активность, ни другие природные факторы, которые ранее существенно меняли климат на планете, – только человек.

Миф о большой роли антропогенного воздействия на климат можно развеять, проведя анализ ледниковых кернов из Антарктиды, Гренландии, горных ледников. По ним видно, что сотни и десятки тысяч лет назад периоды потепления сменялись периодами похолодания. За последние 800 000 лет было восемь холодных периодов, когда оледенение Земли расширялось. А потепления всегда были более интенсивными, чем похолодания.

Конечно, человек влияет на природу. Он добывает и использует ископаемое топливо, вырубает леса, осушает болота, загрязняет атмосферу, в том числе пылью, аэрозолями и парниковыми газами. Но может ли это приводить к глобальным изменениям? Смены периодов потепления и похолодания связаны, прежде всего, с интенсивностью солнечного излучения, изменениями траектории движения Земли вокруг Солнца, изменениями магнитных полюсов, космической радиацией и многим другим. А воздействие человека может составлять лишь доли процента.

Климатические оптимумы (потепление, подобное современному) наблюдались в последние тысячелетия неоднократно, в том числе в IX–X вв., после чего наступил малый ледниковый период на планете. Да и XX век для России начинался с потепления, которое вызвало серию катастрофических засух и неурожаев.

Расступились льды вдоль Северного морского пути – началось потепление и, как следствие, освоение Арктики вплоть до 1940-х гг. А потом наступил холодный цикл со всеми вытекающими последствиями, сменившийся в конце 1990-х новым циклом потепления. Человечество по нарастающей развивало свою промышленность, выбрасывая в атмосферу значительные объемы углекислого газа, а климатическая система не реагировала на это и следовала циклу, в котором чередуются холодные и теплые, сухие и влажные периоды.

Те, кто однозначно связывает потепление климата с деятельностью человека, часто говорят о росте частоты стихийных бедствий и катастроф. Но забывают о том, что высокие паводки на Амуре – следствие незаконных рубок леса в верховье этой реки и ее притоков; лесные пожары в Сибири – большей частью поджоги черных лесорубов, а масштабные травяные пожары – от бесхозяйственности. Натравливают детей на борьбу с родителями, которые за счет промышленной революции создали комфортную жизнь на Земле, буквально за десятилетия победили многие болезни и в большинстве стран – голод, окружили своих чад многочисленными гаджетами, объединили мир информационными сетями. Пока все это создавалось, окружающая среда страдала, ресурсы истощались. Поэтому дети в лице Греты Тунберг – против.

В русских летописях тысячелетней давности мы видим почти ежегодные стихийные разливы рек, снегопады в июне, засухи и месяцами не останавливающиеся дожди, повлекшие за собой неурожаи и голод, нашествия мышей и саранчи. Оказывается, несладко жилось нашим предкам и в отсутствие промышленных выбросов СО2. Но зачем знать об этом тем, кто поставил своей задачей «пугать детей» будущим климатическим апокалипсисом?

Выступая накануне сессии ООН по климату, Тунберг, по сути, формировала общественное мнение. Призывала ускорить процесс сокращения промышленных выбросов, тем самым остановить рост глобальной температуры на отметке 1,5 градуса. Если и отвечать тем манипуляторам, кто стоит за этой девочкой, то получится следующее. 

Во-первых, человек хоть и влияет на климат своей хозяйственной деятельностью, роль его по сравнению с природой достаточно мала. В общем глобальном балансе углерода все суммарные антропогенные выбросы этого газа достаточно малы – 5–8% от естественных поступлений – и могут влиять разве что на амплитуду колебаний температуры, но не определять ее циклы и внутрициклические тренды. А такие углеродоемкие экосистемы планеты, как океан, болота, степи с черноземами, леса, тундры, способны значительную часть этих индустриальных выбросов поглотить и на долгие годы сохранить.

Во-вторых, алармизм девочки не такой уж безобидный. Она же не выступает за разоружение, остановку гонки вооружений, не борется против роста потребления в развитых странах, бедности. Получается, что основной удар приходится избирательно на страны, которые развивают опережающими темпами промышленность.

В-третьих, она ориентирует на Парижское соглашение с регламентами выбросов и распределением огромных экологических денег – до $100 млрд. Россия теперь не страна с переходной экономикой, денег экологических не получает, а только как весомый донор вкладывает в глобальный «экологический пирог». Удар по промышленности и нефтегазовому комплексу очевиден. Налицо использование экологического фактора в конкурентной борьбе.

Если напугать население рассказами о катастрофических последствиях потепления и параллельно заниматься дискредитацией добычи и транспортировки углеводородов, можно убедить в необходимости, а потом и узаконить сбор дополнительных денег с тех стран и компаний, которые этой добычей занимаются. Речь идет о гигантском «экологическом пироге», который хотят поделить между собой развитые страны. Сейчас его объем оценивается в несколько сотен миллиардов долларов, а в перспективе он вырастет до $3 трлн. Не снижение роста потребления в развитых странах, не прекращение гонки вооружений, а простое политическое и экономическое подавление растущих экономик. И Россию к этому «пирогу» не допустят. Наоборот, с нас намерены получать деньги за добычу самого экологического топлива – газа, за нашу «грязную» углеводородную экономику.

Уши коммерческих интересов таких выступлений, как у Греты Тунберг, видны невооруженным глазом. Вспомним выступление 12-летней Северн Сузуки в 1992 г. на конференции ООН по устойчивому развитию. Она была против использования старых фреонов, которые разрушают озоновый слой атмосферы. Там был очевиден выигрыш компании «Дюпон», которая начала выпускать новые фреоны и стала, по сути, монополистом в этом сегменте рынка. Подписание Монреальского протокола тогда фактически разрушило отечественную холодильную промышленность.

Сейчас ситуация повторяется. И так же, как и в прошлый раз с Монреальским протоколом, в стране нашлись лоббисты, продавившие теперь и Парижское соглашение, которое не учитывает роль России как экологического донора планеты, ориентировано на «углеродный налог», «безуглеродные технологии», международную торговлю выбросами. Бенефициар очевиден, и понятно, что его заботит не климат, а свой кошелек.