Топливо джихада

«США теперь были бы совершенно в иной ситуации, покупай они 80 лет назад нефть не у Саудовской Аравии по $3–6 за баррель, а у Великобритании» – таким образом в апреле 2021 г. наследный принц Мухаммед бен Салман доказывал незыблемость сотрудничества (и союзничества) главной петрократии и «мирового гегемона».

Но, судя по преданию огласке документов ФБР, отчасти подтверждающих версию о «саудовском следе» в терактах 11 сентября, президент США Джозеф Байден считает все обязательства Вашингтона перед Эр-Риядом погашенными. Благо нефтяное ралли начала нулевых, заметно пополнившее петрократические суверенные фонды, в значительной степени явилось следствием предельно мягкой денежно-кредитной политики федерального резерва, пытавшегося за счет низких процентных ставок предотвратить падение американской (и, как следствие, мировой) экономики вслед за падением башен-близнецов.

Даром что «мягкость Гринспэна» обусловила появление тех самых ипотечных пузырей, которые с таким грохотом лопнули в 2008 г. Но это, как говорится, совсем другая история, если не считать, что Великая рецессия вынудила американскую элиту задуматься о коррекции используемой энергетической модели. А кроме того, не выдержав падения цен на нефть, рухнули наименее хеджированные против таких рисков североафриканские арабские режимы.

Первое породило фетишизацию зеленой экономики у демократов и ставку на собственную сланцевую добычу у республиканцев, прежде всего у Трампа. Второе через «арабские революции» привело к новому витку джихадизма, выразившегося в экспансии ИГИЛ (запрещена в РФ).

Для Саудовской Аравии оба упомянутых макроследствия мирового финансового кризиса 2008 г. стали (по классике жанра) и угрозой, и возможностью.

Тем показательнее, что политический взлет того же Мухаммеда бен Салмана и превращение его в «лицо саудовской модернизации» случились в 2015 г. – в год подготовки и подписания Парижского соглашения по климату и начала российской операции против ИГИЛ. А летом 2017 г., уже при президентстве Трампа, король Салман объявил своего сына Мухаммеда наследным принцем.

Благо к моменту официального старта своего преемничества тот сумел установить весьма доверительные отношения не только со всеми ключевыми для королевства игроками (включая Россию), но даже начал выстраивать «челночно-дипломатические» мосты с Израилем.

Кстати, по данным Times of Israel, новый израильский премьер Нафтали Беннет всячески отговаривает Байдена от давления на саудовские власти, предупреждая, что тем самым Вашингтон подтолкнет Мухаммеда бен Салмана «в объятия Москвы и Пекина».

Но для нынешнего хозяина Белого дома потеря такого клиента, похоже, не является критичной. Во-первых, в оптике глобального энергоперехода Эр-Рияд уже не так чтобы виден. А во-вторых, клиент этот скорее республиканский, нежели демократический. И чем больше ястребы критикуют Байдена за потерю Афганистана и планы по реабилитации Ирана, тем более своевременна подкрепленная ФБР ссылка на роль саудитов в теракте столетия.

Если к талибам (движение «Талибан» запрещено в РФ) и аятоллам есть претензии (серьезные и вполне обоснованные), то нефтяные шейхи, как выясняется, ничем не лучше.

Другое дело, что, уравнивая во грехе основные мусульманские режимы, администрация 46-го президента США нарушает известный имперский принцип «разделяй и властвуй».

Чем меньше в исламском мире «американских фаворитов», тем выше шансы, что широкая антизападная коалиция станет для этой значительной и весьма беспокойной части планеты самым логичным вариантом ответа на социально-экономические вызовы.

А о том, что они, эти вызовы, неизбежны, свидетельствует хотя бы сама тактика Байдена в отношении ведущих петрократий.