Новая Европа под ударом с востока

Миграционная проблема – при всей ее рутинности для Европы – стала для Литвы и Польши неожиданным шоком. Обнажившим малый запас прочности и ограниченность горизонта политического мышления этих двух восточноевропейских стран. Ведь если совсем недавно страны Евросоюза (ЕС) приняли и даже более-менее сумели адаптировать к своей реальности более миллиона беженцев с севера Африки, то для Литвы и Польши критическим порогом, отменившим «нормальность» жизни, стала скромная цифра в несколько тысяч человек.

В обеих странах было введено чрезвычайное положение, развязывающее руки силовым структурам и позволяющее изолировать от внимания прессы и собственных правозащитников все происходящее в приграничных районах. В том числе оперативное выдворение беженцев в Белоруссию весьма жестокими методами.

Польские власти мотивировали введение чрезвычайного положения еще и подозрением о наличии группы в 10 000 человек, которая якобы рассредоточилась на белорусско-польской границе и готовится ее пересечь.

Политика жесткого сдерживания может сработать только в одном-единственном случае – если справедливой окажется продвигаемая польскими и литовскими властями версия, что весь мигрантский поток является исключительно рукотворным, искусственно организованным белорусским президентом. Который таким образом с процентами возвращает политический долг попытавшимся его свергнуть в прошлом году соседям. Если же дело обстоит не так и интенсивность потока мигрантов в значимой степени коррелирует и с другими факторами, как, например, военным поражением США в Афганистане, то принимаемые Литвой и Польшей меры могут принести обратный результат.

Действительно, рост миграционного давления на восточную границу ЕС – а оно на самом деле усилилось после заявлений Минска об отсутствии средств и желания и дальше сдерживать нелегальную миграцию – в нынешних условиях предсказуемо будет опережать успехи физических попыток сдерживания миграции. Учитывая, что через Белоруссию прорваться в ЕС пытаются те, у кого как минимум хватило денег на авиабилет (для вакцинирования российским «Спутником V» сегодня в Минск могут без визы прилетать граждане 120 стран мира), в ближайшем будущем можно прогнозировать возникновение в Литве и Польше теневых каналов трансфера людей в ЕС, где перемещение мигрантов станет устойчивой статьей дохода.

Если же учесть, что афганская миграция – а ее доля взрывным образом растет начиная с последней недели августа – с большой степенью вероятности может быть связана с наркотрафиком, то криминализация этих каналов (с пропорциональным ослаблением роли государства) представляется вопросом времени.

Линия на жесткое сдерживание проигрышна и политически. Антимиграционный националистический курс при отсутствии хоть какой-нибудь политики по адаптации мигрантов (те, кто уже прорвался на территорию Литвы и Польши, содержатся преимущественно в палаточных лагерях, которые с наступлением холодов станут непригодными для жизни) явно идет вразрез с декларируемыми ценностями ЕС и США. Усиление конфликтного напряжения этой политики с концепцией прав человека запрограммировано сменой сезонов, и однозначно занять в нем сторону Литвы и Польши не смогут позволить себе ни Брюссель, ни Вашингтон.

Предсказуемым результатом этого нарастания внутренней конфликтности и усиления криминогенности станет снижение легитимности правящих элит. Отметим, что такое развитие событий объективно было бы на руку Брюсселю: без его прямого участия решалась его давняя проблема ориентации элит Восточной Европы в первую очередь на Вашингтон и использование последним этих элит для давления на ЕС. Вымывание из власти в этих странах в ходе очередных выборов проамериканских элит и замена их потенциально проевропейскими в полной мере отвечало бы интересам Брюсселя. Судя по всему, в Брюсселе это понимают, в силу чего постепенно и стимулируют Литву и Польшу к переходу к более мягкой политике адаптации мигрантов.

В рамках этой логики президент Лукашенко вполне эффективно стимулирует смену геополитической ориентации своих западных соседей, де-факто способствуя их европеизации.

Есть и ценностное измерение проблемы мигрантов. Мигранты, которые массово бегут из Ирака и Афганистана в страны ЕС, в массе своей люди прозападные. Это те, кто в свое время сделал свой выбор в пользу служения Западу у себя на родине, справедливо рассчитывая на защиту с его стороны. Разумеется, победа всегда имеет много отцов, а поражение всегда сирота. Тем не менее сложно по-человечески и с точки зрения морали, скажем, оценить в этом контексте заявление Эстонии, заявившей о готовности принять у себя целых четырех (!) мигрантов из Афганистана. Польша и страны Прибалтики в полной мере участвовали в операциях НАТО и в Афганистане, и в Ираке, и в этом плане политика Минска, не препятствующего мигрантам предъявлять свои счета Европе, представляется более моральной, нежели политика ближайших западных соседей Белоруссии.

В обозримом будущем потоки беженцев в регионе могут существенно вырасти. К первопроходцам, у которых есть деньги на оплату своей европейской миграции, будет добавляться куда менее денежный основной поток, который пойдет по проторенному пути. Будут учащаться и бунты мигрантов, уже начавшие возникать в Литве, пока – по поводу неудовлетворительных условий содержания. И, конечно, по мере неспособности властей находить решения для возникающих проблем будет нарастать уровень криминогенности.

Политические же последствия нынешнего мигрантского кризиса в Литве и Польше проявятся позже.