Мы имеем дело с обычной гибридной спецоперацией

Реакция российского общества на события последних дней в Афганистане демонстрирует степень искривления информационного пространства, в котором мы находимся. И формирует эти искажения не только западная пропаганда, обслуживающая американские интересы, и пропаганда талибов и стоящих за ними сил, но, к сожалению, и российские СМИ. Отечественные медиа, например, однозначно подают заранее объявленный и годами готовившийся уход американцев как «паническое бегство» и позорный проигрыш. Когда подобную риторику использует Трамп, который, к слову, сам этот уход и провозгласил – понятно, ему еще с Байденом на выборах бодаться. Но то, что американцы одинаково хорошо умеют как прощаться и не уходить, так и уходить, не прощаясь, факт общеизвестный: давайте вспомним, как недавно американская армия помахала ручкой доверившимся ей сирийским курдам, испарившись в одночасье и оставив своих протеже на растерзание турецкой армии. 

Объявлять Соединенные Штаты проигравшими как минимум странно, если не иметь в виду репутационные потери. Да, собственно, у американской армии в мире такая репутация, что афганский сюжет едва ли добавит новых красок. США спихнули бремя бесполезных расходов, как только стало очевидно, что их стратегическая цель – управляемый хаос – реализуется без их присутствия. Все обязательства и все риски оставили нам (угадайте, куда сейчас хлынет основной поток беженцев, а также за чей счет будут укрепляться границы и армии среднеазиатских государств?..), а сами сели в красивую машину и улетели.

Другая тема, проходящая сейчас лейтмотивом в российском инфополе, – почему так быстро схлопнулась Исламская Республика Афганистан (ИРА) и куда делась 300-тысячная Афганская национальная армия (АНА), на подготовку, оснащение и модернизацию которой, если верить отчетам, Соединенными Штатами за 20 лет было выделено $83 млрд. Для человека, погруженного в афганскую проблематику, и тут нет ничего удивительного. По реальным, а не бравурно-пропагандистским оценкам, численность АНА составляла всего 53 000–55 000 человек. При этом основными боевыми единицами в афганских междоусобицах всегда были не армейцы, а спецслужбисты-коммандос. Армия ИРА, создававшаяся американцами как недорогое туземное войско для парадов и редко покидавшая гарнизоны, оснащена была по минимуму – не имела даже ударных реактивных самолетов типа обычных учебно-боевых L-139, закупавшихся в 2000-е гг. Ираком, не имела серьезных наземных средств поражения – тяжелых реактивных систем залпового огня, оперативно-тактических ракетных комплексов, вообще не имела ЗРК (в отличие, например, от армии ДРА времен советской интернациональной помощи с ее МИГ-21, Су-22, С-75 и «Эльбрусами»). Плюс разлагающая, проевшая всю армейскую структуру снизу доверху коррупция, плюс отсутствие достаточно убедительной мотивации служить в армии, обслуживающей, по мнению афганского общества, чужие, неафганские интересы.

Говорить о том, что афганское общество не сопротивлялось натиску талибов, было бы непозволительным упрощением. По данным Международного комитета Красного Креста, с 6 августа с огнестрельными ранениями в 15 медицинских учреждений Афганистана поступило 4042 человека, а то, что о взятии ставки маршала Дустума – Шибаргана – талибы рапортовали три раза, говорит о том, что их трижды оттуда выбивали, как и из многих других городов, сдавшихся в результате борьбы, а не по «договорняку». 

В российских медиа доминирует точка зрения, что «Талибан» – не гибридное подразделение пакистанской армии, появившееся на свет по историческим меркам совсем недавно, а исконно афганская сила, якобы имеющая глубокие корни и серьезную поддержку в афганском обществе. Есть заслуживающая доверия информация, что в последние две недели через пакистанскую границу ежедневно в Афганистан перебрасывалось от 800 до 1000 человек с оружием. То есть мы имеем дело с обычной по нынешним временам гибридной спецоперацией, государственным переворотом, осуществленным при активной поддержке извне, а демонстративное бездействие американской армии убедительно говорит в пользу версии «договорного матча», результатом которого стала сдача Соединенными Штатами неликвидного актива Пакистану. 

Главное, что предопределило падение ИРА, – не неблагоприятное для нее соотношение сил и не реваншистские настроения талибов. Основной фактор нестабильности – общество, находящееся на стадии разложения родоплеменного строя, форсированная модернизация которого времен советской помощи была насильственно прервана, и крайне слабое государство, о котором сами афганцы говорят, что «оно дальше Кабула не распространяется». Мало кто сейчас упоминает о том, что последние несколько лет афганское правительство работало в условиях фактического двоевластия, когда одни президентские выборы закончились взаимным непризнанием их итогов соперниками, а следующие – двумя президентскими инаугурациями в одном и том же президентском дворце Арг с интервалом в полчаса. Теперь бывший премьер-министр Абдулла Абдулла, все эти годы работавший вместе с «Талибаном» на свержение президента Ашрафа Гани, будет вознагражден высоким постом в «новом старом» исламском эмирате. Афганский же народ – главный проигравший во всей этой заварухе – получит вместо хреновенькой, неустойчивой, но парламентской республики отрезанные носы и уши, обязанность отдавать одну девочку из семьи на потеху талибской солдатне, виселицы и публичные забивания камнями, которые талибское руководство уже пообещало проводить «исключительно по приговору шариатского суда».