Арбитражный порядок в эпоху Великой перезагрузки

В программе ПМЭФа одновременно были заявлены две юридические сессии. Чтобы никто не обратил внимания на что-то важное и интересное, выложи это на самом видном месте – подробное описание сессии о рассмотрении инвестиционных споров на площадке БРИКС было размещено на официальном сайте форума. Большинство московских и петербургских юристов не захотели разбираться в деталях и выбрали уже ставшую традиционной сессию о доверии к национальной юрисдикции. К тому же там выступал генеральный прокурор Российской Федерации Игорь Краснов. Некоторые москвичи вполголоса пересказывали шутку о том, что на стенде Генеральной прокуратуры на ПМЭФе зафиксирован рекордный объем сделок со следствием.

Тем временем в другом зале ученые из Санкт-Петербургского университета – ректор Николай Кропачев и декан юридического факультета Сергей Белов – представляли изящную концепцию создания нового арбитражного института. Министр юстиции Константин Чуйченко даже назвал ее революционной. Суть концепции заключается в следующем: страны БРИКС должны принять две конвенции – о взаимной защите инвестиций и капиталовложений и о создании арбитражного института. Особое внимание предложено уделять обязательной процедуре медиации перед рассмотрением каждого спора, механизмам внутренней апелляции по каждому решению и возможности исполнения решений независимо от национальных судов. При этом авторы надеются исключить дисбаланс интересов инвесторов и государств, а также решить проблему ограниченности круга лиц, вовлеченных в процесс арбитражного разбирательства. Арбитраж не должен зависеть от национальных правовых систем и судов по месту рассмотрения споров. Кроме того, предлагается дистанционный характер арбитража, позволяющий ускорить процедуру рассмотрения спора.

Институт инвестиционных споров уходит корнями в колониальное прошлое: его основная задача – обеспечить равенство между инвесторами из так называемых развитых стран и государствами из числа развивающихся (лукавый термин, ведь развитие – процесс бесконечный). Первоначально и сама процедура, и формирование состава арбитража отличались прямолинейностью и были направлены на защиту интересов прежде всего инвесторов из стран-метрополий. Сложившийся арбитражный порядок повлиял и на формирование правовых систем стран, прежде являвшихся колониями. В них причудливо переплетаются элементы романо-германской и англосаксонской правовых систем. Что характерно, из числа государств, входящих в БРИКС, лишь Россия и Китай (за исключением отдельных территорий) никогда не являлись колониями западных держав.

А потом все изменилось: некогда могущественные западные империи стали беднее или вовсе исчезли с географической карты, государства прежде периферийного Востока, наоборот, становились сильнее и богаче. Усложнялась и система инвестиционного арбитража, но ее суть оставалась неизменной. Вспомним хотя бы, как Индийский арбитражный совет не рекомендовал руководству своей страны подписание Вашингтонской конвенции 1965 г. о порядке разрешения инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами. Индийские юристы исходили из перекоса правил Международного центра по урегулированию инвестиционных споров (ICSD) в пользу развитых стран и невозможности контроля решений индийскими судами даже в случае нарушения публичных интересов.

Глава РФПИ Кирилл Дмитриев во время своего выступления в рамках сессии справедливо обратил внимание на бюрократичность и архаичность англосаксонской системы права, популярной в арбитраже, особо подчеркнув, что бизнесу необходимы доверие, отсутствие политизации споров и высокая технологичность.

И все же решит ли создание нового арбитражного центра все накопившиеся проблемы? Вопрос непростой. Авторы проекта исходят из того, что конвенция будет открыта к подписанию всеми государствами. Но подавляющее большинство других стран уже присоединилось к Вашингтонской конвенции. И хотя именно страны БРИКС (кроме Китая, поставившего свою подпись, но сделавшего оговорку об ограничении споров, передаваемых на рассмотрение ICSD) ее не подписали, их мотивы были различны. Россия подписала Вашингтонскую конвенцию около 30 лет назад, но так и не ратифицировала ее. Скорее всего, правы те, кто считает, что Россию не устроил режим автоматического приведения в исполнение решений.

Китай активно развивает международные связи в сфере иностранных инвестиций и стремится в своей инвестиционной политике устанавливать правила, а не следовать им. Китайские арбитражные институты все активнее вовлекаются в разрешение инвестиционных споров: наиболее крупные из них (например, CIETAC, SCIA) приняли регламенты для разрешения инвестиционных споров. В то же время создаются новые арбитражные организации (Совместный китайско-африканский арбитражный центр, Китайско-европейский арбитражный центр). Кроме того, Китай поддерживает введение процедуры апелляции инвестиционных арбитражных решений. Насколько юридическая активность Китая будет соответствовать интересам других стран БРИКС, пока не ясно. Равно как и степень готовности других государств отказаться от механизма контроля государственными судами арбитражных решений.

Докладчики произносили уместные и правильные в данной ситуации слова про доверие и справедливость, которые обычно говорятся в таких случаях. Но юристы зачастую отличаются консервативностью и скептицизмом. Почему мы постоянно смотрим назад, пытаясь найти опору в опыте покрытых паутиной колониализма кейсов, институтов и прецедентов? Где то самое цифровое юридическое будущее, в котором искусственный интеллект помогает судье разобраться в наиболее сложных юридических вопросах, нотариусы для удостоверения сделок используют системы распределенных реестров (блокчейн), онлайн-правосудие вместе с VR-технологиями обеспечивает реальный интерактив, а не просто фильтры котиков для незадачливых адвокатов в Zoom?

А затем выступала коллега по МГУ – Катерина Тихонова из Института математических исследований сложных систем, которая ответила на эти незаданные вопросы, висевшие в воздухе. Она говорила о важности инвестиций в научно-технологическую сферу, о необходимости достижения сверхзадач силами стран БРИКС (например, создание квантового вычислителя для машинного обучения искусственного интеллекта), о нехватке правовых механизмов поддержки и развития инвестиций. Хочется верить, что уже не первый год обсуждаемая на разных экспертных и властных уровнях проблема теперь начнет решаться не только в закрытых дискуссионных клубах, но и на практике. И здесь мог бы пригодиться новый арбитражный институт.

Сессия завершалась. Участники, сидящие за круглым столом, энергично поддерживали петербургских ученых. Но что будет дальше? Множество замечательных и действительно нужных идей так и зависли на уровне одобрительных аплодисментов. После оптимистичных пресс-подходов начинаются сложности реальной жизни, юридический скептицизм и административные барьеры. Та самая вязкая бюрократическая повседневность, когда вроде бы все только «за», но ничего не получается. И только кропотливое упорство и уверенность в важности своего дела могут переломить ситуацию. А еще тот самый профессиональный юмор и постирония, без которых не обойтись в нашем непростом постколониальном и постиндустриальном мире. И тут как раз и пригодился бы опыт московских юристов, ведь они умеют не только шутить и рассказывать анекдоты.