Климатическая политика как технологический фактор

Вот уже примерно два десятилетия в мире идут процессы, обобщенно называемые энергетическим переходом. Начавшись с локальных мероприятий в развитых странах Запада по стимулированию возобновляемых источников энергии в целях «импортозамещения», улучшения экологии, повышения «устойчивости развития» и создания новых отраслей промышленности, они приобрели глобальный характер под флагом борьбы с климатическими изменениями.

В 2015 г. в контексте Рамочной конвенции ООН об изменении климата было принято Парижское соглашение, оформившее согласие стран-участниц с климатической проблемой и необходимостью принятия мер для ее решения. Но еще до принятия соглашения погруженным в тему экспертам было очевидно, что процессы фундаментальной трансформации энергетического сектора зашли далеко, приобрели характер «естественной эволюции» технологий.

Сегодня экология и климат стали объективными технологическими факторами. Это означает, что какой-либо субъект не может повлиять на распространение в мире технологий, способствующих декарбонизации экономической деятельности. Да, трансформация была запущена искусственно с помощью комплекса соответствующих политических решений, но сегодня уже невозможно отыграть назад. Процесс зашел слишком далеко.

Всякая организованная и регулируемая крупная экономическая деятельность в современном мире неизбежно предполагает включение критериев экологической и климатической устойчивости. С этим уже сталкивается крупный российский бизнес, торгующий глобально и вынужденный под давлением регулирования на рынках сбыта и иностранных инвесторов, если таковые имеются, выполнять соответствующие требования.

При этом происходит постоянное повышение планки. Простейший пример. Сегодня нельзя произвести (и купить) «просто автомобиль», а только машину, соответствующую определенным стандартам выбросов, и эти стандарты отличаются от вчерашних. Это требует от производителей постоянных научных разработок и внедрения инноваций. Это может приводить к удорожанию продукции, но общество в целом получает выгоду в виде чистого воздуха и снижения смертности от загрязнения атмосферы.

Рекомендации по снижению выбросов ужесточаются, постепенно трансформируются в стандарты, распространяются на все большее число отраслей, постепенно охватывая всю экономику. Основываясь на научных данных, докладах МГЭИК и Парижском соглашении, все новые и новые государства и корпорации разных отраслей берут на себя обязательства довести выбросы «до нуля», обеспечить их нулевой баланс (англ. Net Zero Emissions). 2020 год был отмечен не только пандемией COVID-19, но и валом заявлений крупнейших нефтегазовых концернов с обещаниями достичь нулевого баланса выбросов к 2050 г. или раньше. Еще пару лет назад это выглядело бы оксюмороном.

Разумеется, существуют страновые различия. Передовиками движения являются промышленно развитые государства, которые не только задают идеологию климатической повестки, но и формируют соответствующие технологии и стандарты, обеспечивающие энергетический переход и снижение выбросов. Другие страны становятся реципиентами этих технологий, покупателями соответствующей продукции.

В России с настороженностью смотрят на глобальные процессы декарбонизации, поскольку они предполагают снижение потребления углеводородов, главных экспортных товаров страны. Существуют иллюзии, что климатическая политика – это временная блажь, которая рассосется. Некоторые эксперты считают, что недружественные страны «навязывают нам повестку» и негоже ей следовать. Ситуация усложняется довольно сильными расхождениями, даже цивилизационного плана, с западными странами. Но, как говорится, «Римская империя пала, а водопровод – полезная штука». У вас могут быть идейные расхождения с Римской империей, но технологии развиваются и меняются. Сегодня уже совершенно не важно, навязал ли нам Запад железные дороги – такие дискуссии велись в Российской империи, они просто есть, стали неотъемлемой частью инфраструктуры.

Возьмем электроэнергетику. Эта отрасль сегодня сильно отличается от того, что было 20 лет назад. А через 10 лет она будет сильно отличаться от нынешнего состояния. И эти изменения обусловлены главным образом именно экологическим и климатическим фактором. Начинают доминировать новые (низкоуглеродные) технологии, внедряются новые механизмы, новые инструменты управления энергосистемами. Очевидно, что к 2050 г. электроэнергетика будет практически полностью декарбонизирована в глобальном масштабе.

Принимая во внимание неизбежность фундаментальных технологических изменений, обусловленных требованиями декарбонизации, государствам и предприятиям, обладающим научным потенциалом и нацеленным на экономическое лидерство, целесообразно играть на опережение, т. е. стремиться устанавливать максимально амбициозные цели снижения выбросов, подкрепленные стандартами, и формировать соответствующие пакеты технологий для внутреннего рынка с прицелом на экспорт.

Новые стандарты, способствующие снижению экологического следа и выбросов парниковых газов, стимулирующие разработку и внедрение новых зеленых технологий, являются необходимыми условиями обеспечения экономического роста в современном мире.

Для стран – экспортеров энергоресурсов, в которых сырьевой сектор имеет большой политический вес, это сложный выбор. Экологическая и климатическая политика – это не выращивание цветочков. Это перераспределение ресурсов. Загрязнитель должен платить, а ресурсы должны направляться (в интересах общественного блага) в секторы и технологии, создающие новую стоимость и с минимальными выбросами парниковых газов.