Экологическая повестка разделила компании
Реакция на аварийные инциденты зависит от сложившейся бизнес-культуры
Экологическая повестка остается болезненной темой российских индустриальных компаний. Инциденты не прекращаются. 25 мая стало известно, что в Туапсе в море попали нефтепродукты. Последствия ликвидированы, виновные устанавливаются. Потенциальный источник загрязнения – выпускной глубоководный канализационный коллектор.
Подобные инциденты неизбежны при текущем состоянии активов и инфраструктуры, но вот качество реагирования на них самого бизнеса оказывается различным. Единого стандарта нет, бизнес действует в зависимости от сложившейся культуры, учится на чужих ошибках или создает образ непогрешимости.
Конечно, самый известный случай – кейс «Норникеля» – сегодня можно воспринять как опыт преодоления корпоративной травмы. Катастрофа привела к переосмыслению экологических подходов. Выступление Владимира Потанина после судебного решения укладывается в логику вины, осознания и вывода. В российском поле такая позиция могла быть интерпретирована как слабость, но для мировой практики она отвечает правильному тренду. Собственник готов признать ответственность, выплатить компенсацию, общество готово снизить моральное давление, если получит свидетельства новой политики. Но это произойдет, если компания не загонит себя в клинч, как это произошло с Башкирской содовой компанией.
Есть пример «Сибура», который можно отнести к позитивному бенчмарку. На первый взгляд история могла оказаться крайне сложной: пожар на трубопроводе через Обь, эмоциональная картина бьющего пламени. Но критического воздействия на репутацию удалось избежать. Хороший эффект дали оперативное раскрытие каждого шага по ликвидации последствий аварии, прямой контакт с Росприроднадзором, самостоятельное привлечение третьей стороны – экспертного сообщества. Внешняя экспертная позиция часто играет здесь ключевую роль: сам бизнес находится в ситуации презумпции вины. Комбинация действий минимизировала публичный эффект, и даже профессиональные экологические НКО не стали бить в свой зычный набат.
А вот недавний инцидент «Лукойла», связанный с утечкой 90 т нефти в Коми скорее расстроил. Казалось бы, компания активно вкладывалась в формирование репутации одного из лидеров ESG-повестки. Но хорошая имиджевая упаковка вступила в конфликт с практикой. Сообщения по поводу инцидента поступали медленно и нерегулярно, отличались лаконичностью. Публичная независимая экспертиза практически отсутствовала.
Различные типы реакции компаний зависят от их базовых ценностных установок. Можно выделить четыре модели экологической политики бизнеса.
Первая – замкнутый контур, которым компания отгораживается от внешнего мира. Вторая – использование экологии в маркетинговых коммуникациях, попытка встроить зеленую повестку в свой публичный образ. Третья – фаза активных коммуникаций со всеми стейкхолдерами, когда формируются ценности открытости и диалога. И наконец, четвертая – создание на базе зеленой повестки долгосрочных конкурентных преимуществ.
До высшей стадии российскому бизнесу еще предстоит дойти, а вот предыдущие смешиваются в самой замысловатой пропорции. Лидеры уже прорываются к третьей модели, но хватает и тех, кто застрял на первом уровне.
