Парадоксы американских санкций

Президент США Джо Байден подписал указ, в соответствии с которым санкции против российского долга (облигаций, выпущенных Банком России, Минфином и ФНБ на первичном рынке) будут расширены за счет включения облигаций, номинированных не только в иностранной валюте, но и в рублях. Указом предусмотрено и введение санкций в отношении ряда российских компаний, а также ряда физических и юридических лиц, обвиненных в различных враждебных действиях по отношению к США. Одновременные решение о продлении Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, предложение Байдена российскому коллеге Владимиру Путину провести двусторонний саммит в третьей стране, а также выражение заинтересованности Белого дома в «налаживании стабильных отношений с Россией» – в момент принятия очередного пакета санкций – кажутся парадоксальными. Но лишь на первый взгляд. Практика сочетания экономических мер давления с взаимодействием по стратегически важным для США направлениям – давняя характерная черта внешнеполитической линии Вашингтона.

Сами экономические санкции стали неотъемлемой частью заданного геоэкономического курса America First, нацеленного на продвижение американских экономических интересов на мировых рынках. Мотив санкций перестает быть сугубо нормативно-политическим и все больше приобретает коммерческую окраску. В США растет влияние частного лобби на принятие решений по санкциям, которые выгодны производителям СПГ, оружия, высоких технологий, связи и коммуникаций, а также агропромышленным, сталелитейным и алюминиевым корпорациям. Яркий пример – двухпартийный законопроект «О защите энергетической безопасности Европы» (Protecting Europe’s Energy Security Act), который сосредоточен на том, чтобы санкции сдерживали запуск «Северного потока – 2».

При этом механизм санкций переплетается с постоянно расширяющейся формулировкой концепции национальной безопасности. Привязка санкционной политики к национальной безопасности (а также к защите прав человека) придает видимость легитимности санкциям, которые, согласно исследованию генерального директората по внешней политике ЕС, «противоречат многосторонним договорным обязательствам Вашингтона»: США злоупотребляют так называемыми исключениями в целях национальной безопасности, которые позволяют им действовать в обход соглашений.

Защита национальной безопасности – наиболее часто используемое США обоснование для ввода санкций, а также для разработки законодательных актов в сфере контроля экспорта и реэкспорта (особенно это касается товаров двойного назначения, программного обеспечения и технологий). При этом разработка санкций происходит параллельно и в согласовании с расширением экспортного контроля. Так, например, с принятием закона о реформе экспортного контроля (Export Control Reform Act) торговый черный список Управления по контролю над иностранными активами (OFAC) был значительно расширен. А другая госструктура – Бюро промышленности и безопасности (BIS) – начала активную разработку новых нормативных актов, напрямую связывающих санкции с контролем за национальной безопасностью в сфере новых технологий. Примечательно, что под новые санкции администрации Байдена подпали шесть российских компаний, работающих в сфере высоких технологий, обвиненных в «злонамеренной кибердеятельности»: технополис «Эра», АО «Пасит», ФГАНУ НИИ «Спецвузавтоматика», ООО «НеоБИТ», АО «АСТ» и АО «Позитив текнолоджиз».

Однако, несмотря на многочисленные заявления о потенциально разрушительном воздействии санкций на российскую экономику, сегодня Россия достаточно хорошо подготовлена к подобного рода ударам и выработала к ним иммунитет благодаря значительному сокращению госдолга, низкому показателю дефицита бюджета, росту валютных резервов, расширению географии стратегических партнерств. В связи с этим последний раунд американских санкций против России носит, скорее всего, показной характер. Некоторые инвесторы даже высказались в том смысле, что испытали облегчение в связи со снижением неопределенности и общего уровня инвестиционных рисков, назвав санкции «символическим упражнением». Действительно, российские компании, подпавшие под санкции, не имеют связей с США и, вероятно, не намерены открывать там банковские счета. А санкции в отношении суверенного долга являются менее жесткими, чем ожидалось, поскольку нацелены только на первичный рынок, а значит, их можно легко обойти через рынок вторичный.

Впрочем, в том, что касается двусторонних российско-американских отношений, опасения вызывает угроза эскалации конфликта на фоне ухудшения ситуации на Украине. Однако, как показал опыт Грузии, риски открытого и прямого военного столкновения между Россией и США на территории третьих стран минимальны. Настоящим геостратегическим противником и коммерческим конкурентом США администрация Байдена видит Китай, а не Россию и применяет различные рычаги давления на своих европейских и азиатских партнеров с целью ослабления их сотрудничества с Китаем. Таким образом, существует даже вероятность (пусть и незначительная), что Вашингтон будет искать пути взаимодействия с Россией с целью замедлить сближение Москвы и Пекина.