Новые возможности использования криптоинструментов все чаще находятся даже там, где о платежах речи не идет, как, например, в случае с NFT (невзаимозаменяемый токен, non-fungible token). Проведя ряд исследований криптоиндустрии, в том числе по теме цифровых валют центральных банков (ЦВЦБ), мы пришли к выводу, что распределенные реестры и экономика, создаваемая на основе этой технологии, может привести к новому формату экономических отношений. С учетом трендов на усиление роли клиента распределенные реестры действительно могут стать «новым интернетом», как писал в статье для «Ведомостей» сооснователь TON Labs Александр Филатов («Блокчейн – это новый интернет», 25 марта 2021 г.). Более того, блокчейн может стать новым идеальным рынком.
В конце марта случилась одна из самых дорогих и, наверное, фундаментальных сделок в криптоиндустрии: глава и один из основателей Twitter – Джек Дорси продал NFT на первый твит за 1630,6 ETH (это больше $2,9 млн). Может показаться, что это очередной хайп и сумасшествие. Но продажа твита Дорси – прецедент, который показывает, что с правильной инфраструктурой и инструментами любой желающий может сделать ликвидным что угодно, даже если это имеет ценность хотя бы только для одного человека.
Если разобраться, так и есть. И это необязательно плохо. Классические финансовые теории часто основаны на предпосылках об идеальных рынках, где все, что имеет ценность, может обмениваться без барьеров. Но мы знаем, что в реальности, даже учитывая массовую цифровизацию, это не так. Помимо проблем с универсальным доступом или разным уровнем грамотности барьеры возникают также в силу отсутствия инфраструктуры и инструментов обмена. Токенизация – например, создание NFT – частично решает эту проблему.
Поляризация взглядов приводит к тому, что у различных групп людей правила определения ценности могут отличаться кардинально. Первая ассоциация – сообщества фанатов и предметы «звезд». Существует и довольно много «комплементарных валют» (средств расчета, функционирующих параллельно национальной валюте). Например, в играх или среди коллекционеров. Стоимость определенных предметов в подобных группах знатоков оценивается в разы выше, чем вне таких групп. Токенизация с помощью NFT делает эту ценность ликвидной и дает возможность владеть ею любому желающему. При этом токен на коллекционный предмет не обязательно потеряет свою ценность, попав не к знатоку, если эта ценность определена формальными правилами. Это кардинальное отличие от нынешней финансовой системы.
Цифровые валюты и другие инструменты криптоиндустрии могут создать новые правила определения ценности в экономике. В потенциале это означает создание экономики, «отвязанной» от существующих процессов и рисков (внешнеэкономических и политических). Количество вариантов использования распределенных реестров намного шире, чем кажется на первый взгляд, и это открывает практически безграничное пространство для экспериментов. Новые продукты типа NFT приводят как минимум к трем ключевым эффектам.
Во-первых, можно создать ликвидный инструмент, токен, оторванный от самого предмета. Такой токен можно передать, не передавая связанную с ними ценность. Поэтому, если твит Дорси удалят, NFT не пропадет, а метаданные, записанные на реестре, сохранятся. Во-вторых, этот инструмент можно делить. В перспективе это означает, что ценность, к примеру картина, которую раньше можно было купить только целиком, теперь сможет иметь больше владельцев. В-третьих, NFT уникален, с помощью чего владельцы интеллектуальной собственности могут подтвердить свои права в цифровом пространстве.
Чтобы NFT заработали, нужно создать инфраструктуру токенизации и обмена, а также инструменты, которые смогут интегрировать ценность разных групп и токенов. Нужно также изменить наше отношение к криптоиндустрии как на законодательном, так и на понятийном уровнях. Инфраструктура должна включать в себя не только биржи и реестры, но и организации, которые могут обеспечить токенизацию. Единые инструменты могут иметь внутреннюю стоимость на основе средневзвешенной ценности всех токенов в экономике. Это позволило бы и сохранить ценность в отдельных группах, и получить единый инструмент обмена. ЦВЦБ или какие-то ее версии потенциально могут стать такими инструментами.
Отношение принципиально важно, потому что даже через 10 лет после запуска первых решений мы все еще ассоциируем криптоиндустрию с публичными неконтролируемыми реестрами, нацеленными в первую очередь на решение проблемы доверия. Об этом писал Андрей Вавилов («Ведомости», 25 марта 2021 г.). Если мы начнем смотреть на криптоиндустрию и ее элементы шире, возможно, это позволит нам создать действительно прорывные решения, что приведет нас к новому обществу.
Статья продолжает дискуссию о цифровых валютах, начатую материалами экспертов в номере «Ведомостей» от 25 марта 2021 г.