Образ врага в Белом доме

После того как президент США Джозеф Байден сказал о российском лидере то, что сказал, а российский посол в Великобритании Андрей Келин заявил, что отношения между двумя странами «практически мертвы», впору задуматься: а как на Западе, в первую очередь в США, воспринимают зарубежных лидеров, на основе какой информации делается внешнеполитический анализ, определяются дипломатические цели и задачи?

На протяжении более 20 лет отношения между Россией и Западом неуклонно деградировали до нынешнего полнейшего упадка. И смена хозяев Белого дома никак не влияла на эту тенденцию – как начался этот процесс при демократе Клинтоне, так продолжался при республиканце Буше, демократе Обаме, республиканце Трампе, а теперь усугубляется при демократе Байдене, дойдя до вызова из Вашингтона российского посла для консультаций.

Отношение Запада к Востоку всегда было противоречивым. С одной стороны, уделялось большое внимание личности правителя, с другой – особенности истории и внутренней политики игнорировались. Так, в 70-е гг. США не смогли воспользоваться разрядкой и благоприятным отношением Леонида Брежнева к Западу и вместо поощрения Кремля к дальнейшему сотрудничеству занялись его травлей за «нарушения прав человека». Примерно так же развивалась история и в 90-е, и в последующие годы. Запад получил не только то, что хотел, но и то, о чем боялся и думать, – не просто окончание холодной войны, но и развал восточного блока. Да что блока – развал самого СССР. И если Китаю Америка оказывала максимальное содействие, не жалела денег на инвестиции, развивала торговлю, несмотря на сохранение власти компартии, то России, исполнявшей самые смелые мечтания Запада, вставлялись палки в колеса практически с самого начала 90-х. Достаточно вспомнить историю первой чеченской войны – какой нажим был оказан на Москву за попытку подавить вооруженный сепаратистский мятеж. При том что подавление сербских сепаратистов в Боснии и Хорватии в те же годы всячески приветствовалось и поддерживалось, равно как и на Украине в 2014 г.

Россия даже в 90-е гг. – разоренная, нищая, обессиленная – все равно воспринималась как империалистическая хищница, которую необходимо дополнительно ослабить. Как многократно подчеркивал Александр Солженицын, для Америки не было принципиальной разницы между Россией до и после 1917 г. И та и другая – «империя царей» и «большевистская империя» – казались ей враждебными и чуждыми.

Другой вопрос, что до 1917 г. в Вашингтоне никому бы и в голову не пришло учить Россию, ставить отношения с ней в зависимость от ее соответствия европейским или американским стандартам. Ни один президент не мог позволить себе назвать царя, например, палачом. Россия была просто другая – чем-то вроде Китая или Индии, только христианской. Сегодня же «иные» подлежат «исправлению».

Отбор в высшую лигу американской политики исторически устроен так, что отбираются не лучшие, а скорее удобные для работы с внутренней аудиторией. Для глав Белого дома внешняя политика – это продолжение арканзасской или миссурийской. Как о них писал американский историк Деннис Данн в книге «Между Рузвельтом и Сталиным. Американские послы в Москве», «...ценили хорошую политическую рекламу и работали со средствами массовой информации. Обыкновенно они сторонились интеллектуалов, не доверяли специалистам и не имели общего плана действий <...> для них американская внешняя политика была проста: поддерживать демократии или зачаточные демократии, даже если они в настоящий момент представляют собой безжалостные диктатуры, и противостоять империалистическим или зарождающимся империалистическим государствам, даже если у них имеются демократические или представительные институты». Посол в Москве Джозеф Дэвис – главный информант Рузвельта – «к американским специалистам по советской России <...> относился как к мальчишкам», пишет Данн. Как видим, за 80 лет мало что изменилось.

Представления Вильсона о Ленине, Рузвельта о Сталине, Эйзенхауэра о Хрущеве, Никсона о Брежневе, Рейгана о Горбачеве, Клинтона о Ельцине были порой весьма фантастическими, в лучшем случае – просто дилетантскими, поскольку формировались не экспертами-международниками, а на основе клише внутренней американской политики. Блестящий историк Марк Мойар показал, как такой подход привел к катастрофе вьетнамской войны. В 90-е гг. на Балканах ситуация повторилась. Байден, тогда сенатор, заявил на встрече президенту Сербии Слободану Милошевичу: «Я думаю, вы чертов военный преступник и вас будут за это судить». При этом сенатор еще накануне ничего не знал ни о Хорватии, ни о Сербии с Боснией, но, раз определившись с врагами, он начал махать шашкой. Главное в дипломатии Белого дома – найти «плохих» и «хороших» парней и продавать эту дихотомию рядовым американцам, ничуть не более информированным.

Сегодня внутренняя политика США – черно-белая, с понятными героями и злодеями (вроде Трампа). Поэтому и во внешней политике, куда она транслируется, ожидать изменений не приходится. Госдеп не будет видеть не то что 50 оттенков серого, он вообще не будет различать полутонов.