Невероятные очевидцы мешают справедливому суду

Многие помнят знаменитый фильм «Свидетель обвинения» (The Witness for the Prosecution) с блистательной Марлен Дитрих в главной роли. Он учит внимательно относиться не только к свидетельским показаниям, но еще больше к тем, кто их дает.

В российской юрисдикции такой подход обычно не практикуется. При этом число уголовных дел, построенных исключительно или почти исключительно на показаниях свидетелей или потерпевших, к репутации которых есть серьезные вопросы, неуклонно растет.

Скажем, дело о вымогательстве офицерами МВД Дмитрием Целяковым, Александром Носенко, а также совладельцем баскетбольного клуба «Жальгирис» Вадимасом Кастуевасом взятки в 1,5 млн евро у беглого коммерсанта Германа Горбунцова было построено именно так. Горбунцова в качестве главного свидетеля на судебные заседания доставляли под конвоем, а по одному из эпизодов суд обвиняемых оправдал, поскольку было установлено, что в период, когда должна была происходить передача денег, фигуранты находились на совместном отдыхе на Корсике.

Это, впрочем, не помешало суду сослаться на показания Горбунцова по другому эпизоду как на достоверные. Сейчас Горбунцов как свидетель активно выступает в деле Валерия Маркелова о взятках известному на всю страну полковнику МВД Дмитрию Захарченко. При этом Горбунцов заочно арестован, Генпрокуратура считает, что он помогал Уильяму Браудеру выводить деньги из России через Молдавию, но он легко свидетельствует прямо из Лондона.

Сходные особенности можно было наблюдать в деле экс-губернатора Сахалина Александра Хорошавина. Опуская детали: следствие оперировало показаниями свидетелей, которых многие наблюдатели открыто обвиняли в сговоре и подгонке показаний под обвинение.

Для российских судов мало какое обстоятельство представляется по-настоящему компрометирующим, а репутацию людей, выступающих в качестве свидетелей, принимают во внимание лишь опционально. Такая неизбирательность, конечно, не идет на пользу отечественному правосудию и дополнительно провоцирует его обвинительную направленность.

Системы оценки репутации свидетелей просто нет. Но есть определенная практика. Формальная ее сторона: судья оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь законом и совестью. Неформальная: свидетелям обвинения a priori верят больше.

Можно ли в такой ситуации что-то предпринять уже сейчас, не уходя в долгие теоретические дискуссии и не придумывая дополнительных законов? Безусловно. Для начала следует отказаться от построения уголовных дел на основании показаний единственного свидетеля. Это противоречит постановлению пленума Верховного суда РФ «О судебном приговоре», согласно которому свидетельские показания не отменяют необходимости предоставления других доказательств по делу и их квалифицированной оценки.

Репутация – важнейший фактор. В западной практике есть целый ряд ярких примеров внимательнейшего отношения суда к этому вопросу. Можно вспомнить дело Доминика Стросс-Кана, обвиненного горничной нью-йоркского отеля Sofitel в сексуальном домогательстве. Оно закончилось полным оправданием тогдашнего директора-распорядителя Международного валютного фонда даже несмотря на то, что он не отрицал интимную связь с истицей.

Однако последняя, будучи многократно уличенной в предоставлении заведомо ложной информации (multiple instances of the accuser’s untruthfulness), в том числе об изнасиловании на родине, в Гвинее, которую она предоставила для получения убежища в США, потеряла всякое доверие даже со стороны обвинения. Прокуратура сама рекомендовала снять все претензии к Стросс-Кану.

Еще одним громким делом, исход которого был определен репутационными факторами, можно назвать процесс по обвинению известного чернокожего американского футболиста О. Джей Симпсона в убийстве своей супруги. Полицейский – главный свидетель по делу – был изобличен в расизме. Суду присяжных была представлена аудиозапись, где тот допускал расистские высказывания в адрес обвиняемого. В результате Симпсон был оправдан.

Не стоит ли нашим судам перенять этот хорошо зарекомендовавший себя принцип оценки репутации свидетелей хотя бы там, где к их персонам возникают серьезные вопросы? Вероятно, не следует действовать радикально и полностью отбрасывать показания лишь на этом основании, однако наличие разумных сомнений с необходимостью должно подталкивать суд к более пристальной оценке других, более объективных доказательств. Проактивное сотрудничество с правоохранительными органами – наиболее распространенный случай привлечения свидетелей в российских судах – следует по умолчанию отнести к факторам, которые необходимо включить в практику оценки свидетелей.