Донбасс ближе к Украине, чем принято считать
К «сохранению status quo» местные жители относятся хуже, чем к «возвращению на Украину»
В Донецке новый инцидент – покушение на одного из высокопоставленных силовиков. Владимир Путин заявляет, что Россия не бросит Донбасс ни при каких условиях. А днем ранее глава офиса украинского президента Андрей Ермак говорит о минских соглашениях: «Мне иногда кажется, что они подписывались с пониманием того, что в нынешней редакции буквально выполнить их невозможно». При этом глава украинской бюрократии подчеркнул безальтернативность соглашений, но его слова, вырванные из контекста, тут же стали императивом в заголовках многих медиа: «Украина не выполнит соглашений».
Минские соглашения – это «Минский протокол» от 5 сентября 2014 г. и «Комплекс мер по выполнению минских соглашений» от 12 февраля 2015 г. Они подписаны от имени России и ОБСЕ послами Михаилом Зурабовым и Хайди Тальявини, от Украины – экс-президентом Леонидом Кучмой, от ЛНР/ДНР – их главами (на тот момент) Игорем Плотницким и Александром Захарченко (без указания должностей). Согласовывали текст президенты Владимир Путин, Франсуа Олланд, Петр Порошенко и канцлер Ангела Меркель. Высший уровень их легитимации – единогласная резолюция Совета Безопасности ООН № S/RES/2202 от 17 февраля 2015 г.
Почему документ, согласованный на стольких уровнях, не может быть исполнен?
Как известно, ключевые проблемы – граница и выборы. Украина хочет сначала получить контроль над границей и только потом проводить местные выборы в ЛНР/ДНР. Россия настаивает на том, чтобы выполнялось подписанное соглашение, в пункте 9 которого написано: «Восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины во всей зоне конфликта должно начаться в первый день после местных выборов и завершиться после всеобъемлющего политического урегулирования (местные выборы в отдельных районах Донецкой и Луганской областей на основании Закона Украины и конституционная реформа) к концу 2015 г. при условии выполнения пункта 11». Пункт 11 посвящен как раз конституционной реформе. Иначе говоря, Россия хочет, чтобы Донецку и Луганску были гарантированы конкретные права при возвращении в конституционное пространство Украины. С формальной точки зрения спорить сложно: подписали – исполняйте.
В кулуарах украинские политики признают, что население Донбасса их не очень интересует. Об этом же свидетельствует исследование 1 069 000 постов украинского Facebook, написанных в 2009–2018 гг., которое мы делали в МГИМО. Украинские элиты хотят вернуть территорию, но дискурс в отношении населения – расчеловечивание («шлюхи», «быдло», «мрази», «ватники», «террористы», «нелюди» и «подонки» – еще не самые жесткие слова, которыми лидеры общественного мнения Украины все эти годы называли население непризнанных республик).
Сложно представить, что на Украине политики, которые, по Черчиллю, думают о следующих выборах, вдруг превратятся в государственных деятелей, радеющих о новых поколениях. Украинский политический класс предельно циничен и вполне понимает, что возвращение людей из непризнанных республик в электоральный процесс изменит баланс. Поэтому реальным механизмом возвращения украинским элитам видится новый вариант хорватской операции «Буря» 1995 г., когда сербский анклав при попустительстве миротворцев ООН был завоеван хорватской армией за три дня, что привело к формированию потока в 250 000 сербских беженцев.
Россия не может допустить такого развития событий, поэтому всеми силами будет напоминать Киеву о невозможности военного решения конфликта. Москва принципиально возражает против приближения НАТО к собственным границам. Это прописано в российских доктринальных документах. Чтобы минские соглашения были выполнены, нужно стечение обстоятельств. Первое: США перестают поддерживать напряженность на востоке Европы. Второе: украинское правительство начинает воспринимать жителей Донбасса не как наемников из России и террористов, а как собственных граждан.
Очевидно, что в ближайшей перспективе совпадение этих условий невозможно. Почему же тогда столько шума вокруг минских документов?
Они реально остановили войну. В 2014–2015 гг. авиабомбы, ракеты «Точка-У» и реактивные снаряды «Града» прилетали в центр Донецка и Луганска. Сейчас обстрелы тоже слышны, но на окраинах. Гламурные барышни с гаджетами Apple, как и до войны, ходят по бутикам. Бульвар Пушкина в Донецке живет своей шумной жизнью, а в прифронтовой Ясиноватой работают школы и магазины. При этом беспилотники ОБСЕ весьма часто обнаруживают вне отведенных мест хранения украинские танки, БТР, БМД, а сама специальная мониторинговая миссия фиксирует продление траншей и обстрелы из автоматов, РПГ и минометов.
Наши исследования массового сознания жителей Донбасса отчетливо свидетельствуют: усталость от неизвестности – основная черта массового сознания в ЛНР/ДНР. И периодические заверения отдельных гостей из Москвы в стиле «Россия-матушка, забери Донбасс домой» едва ли могут подсластить пилюлю. Из трех возможных сценариев – «вхождение в Россию», «возвращение на Украину», «сохранение status quo» – последний воспринимается местными жителями как самый негативный. Именно последний, а не второй, как часто представляется, потому что в этом «возвращении» есть хоть какая-то определенность. И несмотря на войну, проукраинские настроения в Донбассе намного сильнее, чем об этом принято думать в российских высоких кабинетах.