Скрытые комплексы процесса над «Норникелем»

Росприроднадзор празднует победу: суд взыскал с входящей в «Норникель» Норильско-Таймырской энергетической компании 146,2 млрд руб. штрафа за экологические последствия аварии в Норильске, почти не изменив сумму иска, словно калькуляция изначально была сделана с математической точностью. Чиновники не скрывали эмоций. «Мы выиграли!» – радовалась в Instagram глава ведомства Светлана Радионова.

Упоение успехом создает ощущение административного подвига. Никто не сомневался, что государство свое возьмет. Уже из скорости, с которой была озвучена сумма ущерба, было понятно, что речь идет не о штрафе, а о контрибуции. Бизнес в России всегда заложник в руках регулятора, если только это не бизнес, который сам себе регулятор.

Не вызывает сомнений и просчитанный публичный эффект этого решения. Экология – область, в которой власть позволяет канализировать социальные инстинкты, поскольку не видит прямого политического риска. Суровый вердикт оказался кстати: на фоне протестов полезно сделать симпатичный для электората жест. В картине мира обывателя деньги заплатят «олигархи», контроль за которыми считается репутационным козырем Владимира Путина. У победы быстро появляются и новые бенефициары. Так, губернатор Красноярского края Александр Усс уже заявил, что сумма претензий может быть увеличена – будто речь идет не о крупнейшем налогоплательщике региона, а о взятом штурмом городе.

Эмоционально заряженные реакции говорят о том, что общество продолжает жить в парадигме латентной внутренней войны, где критерий успеха – торжество над противником. В парадигме конфликта бизнес – это сомнительное владение, а не часть общей социальной системы, в которой сходятся интересы владельцев, десятков тысяч работников и миноритариев, концентрируются и расходятся финансовые потоки, платятся налоги и содержатся территории. Когда среда расколота, рациональная дискуссия – «давайте оценим реальный ущерб и затраты на восстановление, поймем сроки работ и коэффициенты ущерба, распределим обязанности» – администраторам процесса кажется неуместной. В логике государства доминирует понятие «вины», а вина не рациональное понятие. Вина должна искупаться, а не оплачиваться. А наказание – служить сигналом (поэтому и подчеркивалось, что штраф «рекордного размера»).

«Презумпция вины» – родовая травма российского капитала и отчасти следствие высокой концентрации акционерного контроля. Но в большей степени – психологический механизм компенсации неравенства для населения и контроля для государства. В этой оптике социальные функции бизнеса воспринимаются как искупление, обязанность, а ошибка – как подтверждение вины.

Представьте: некая крупная компания вдруг выиграла экологический процесс у государства. И ее руководитель пишет в своем блоге: «Мы победили!» Вряд ли это покажется адекватным. И точно он не найдет понимания у масс. Что позволено Юпитеру, не позволено быку.