Ставка против количественного смягчения
Что мешает ЦБ воспроизвести опыт «русского экономического чуда» 1999–2008 гг.
Банк России доказывает, что ставку снижать дальше не может. Ему предлагают вместо снижения ставки использовать «количественное смягчение» – инструмент, ставший уже обычным для мировых центробанков. И тут ЦБ вдруг «меняет показания» и утверждает, что «количественное смягчение» для России не актуально, потому что снижать ставку он все-таки еще может.
Кажется, что нижняя граница ставки – это 0%. Но это не так: отрицательные ставки сейчас реальность в странах еврозоны, Японии, Швеции и ряде других государств. Поэтому снижать ставку прекращают не тогда, когда она упирается в ноль, а когда ее дальнейшее снижение приносит больше вреда, чем пользы. Так у нас уже было.
В марте 2018 г. ЦБ прекратил снижать ставку, а осенью того же года еще и дважды ее повысил – дальнейшее снижение ставки создавало риски роста инфляции и ослабления рубля. Таким образом, хотя до «нулевой нижней границы» было еще далеко, ЦБ уперся в другую – 7,25%.
В июле 2020 г. ЦБ прекратил очередной цикл снижения ставки. Судя по тому, что происходит с инфляцией, будет не удивительно, если ЦБ ставку опять поднимет. И правильно сделает. И опять ставка ЦБ – 4,25% – далека от нулевой. Но ЦБ опять уперся в другую границу: от снижения ставки будет больше вреда, чем пользы.
Примеры таких метаний центрального банка между снижением и повышением ставки есть в истории и других стран. Так, ФРС США до прихода в 1979 г. Пола Волкера подавляла инфляцию ростом ставок. Но как только намечалось снижение инфляции, ставки, пытаясь стимулировать экономику, тут же снижали, что вновь вызывало всплеск инфляции (1969–1970 и 1974–1975 гг.). Экономика и население от таких качелей только страдали: периодически темпы роста денежной массы оказывались ниже инфляции, а значит, реальная денежная масса сжималась. И это закономерно приводило к рецессиям.
Пол Волкер поступил просто: несмотря на снижение инфляции (в 1979–1982 гг.), он снижать ставку не спешил и тем самым добился устойчивого снижения инфляции. Между тем рост денежной массы США – за счет совместных действий ФРС и коммерческих банков – продолжался. Поэтому падений темпов роста денежной массы ниже уровня инфляции с 1982 г. уже не было. Реальная денежная масса американской экономики сначала понемногу, а с 1983 г. уже уверенно начала расти. Фактически Волкер, повышая ставку и подавляя инфляцию, добивался роста реальной денежной массы и тем самым смягчал денежно-кредитную политику.
Аналогичным образом объясняется и экономический рост в России в 1999–2008 гг. Высокие ставки (60% в начале и 10% в конце периода) позволяли Банку России контролировать и подавлять инфляцию – она упала с 84% в начале 1999 г. до 7,4% в апреле 2007 г. Роста же рублевой денежной массы в те годы экономические власти России сдерживать просто не смогли. Угроза «голландской болезни» (из-за излишнего укрепления рубля) побуждала ЦБ «печатать» рубли и покупать на них валюту на открытом рынке. Пусть и неосознанно, случайно, но ЦБ применил правильную тактику разделения инструментов: ставка (высокая, насколько это нужно) – подавляет инфляцию, «количественное смягчение» (покупка валюты за рубли) – добавляет рубли в экономику.
Наращивание денежной массы операциями на открытом рынке и параллельное подавление инфляции ставкой дали потрясающий эффект. Средние темпы роста ВВП в 1999–2008 гг. в России составили +6,9% в год, экономика за 10 лет перешла на качественно иной уровень, коренным образом изменилась в лучшую сторону жизнь людей. А Банк России, задолго до рецессии 2008–2009 гг. и преодолевшего ее Бена Бернанке (председатель ФРС в 2006–2014 гг.), успешно реализовал самую что ни на есть политику «количественного смягчения». Ведь ее суть и заключается в том, что центробанк покупает реальные активы за «свеженапечатанные» деньги.
Для второго издания «русского экономического чуда» Центральному банку достаточно было бы просто повторить свой собственный опыт 1999–2008 гг. Но повторить уже осознанно, а не случайно, как тогда.
Если Банк России применит банальное разделение инструментов (ставка подавляет инфляцию, а деньги добавляются «количественным смягчением», как в описанном выше примере 1999–2008 гг.), то российская экономика в считанные месяцы перейдет к темпам роста на 5–6%, невиданным с 2008 г. И эти кажущиеся недостижимыми сегодня уровни далеко не предел.
Препятствие такому плану единственное – нежелание ЦБ осознать и воспроизвести удачный опыт «русского экономического чуда» 1999–2008 гг.
