Ресурсы догоняющего развития исчерпаны

Сегодня в России все совсем неплохо для малого и среднего предпринимательства. В рейтинге Doing Business за 2020 г. Россия на 28-м месте – между Японией и Австрией. По данным Всемирного банка, в 2012 г. взятки официальным лицам приходилось давать 21% российских компаний, в 2019 г. – 17%. В 2020 г. в списке стран, ранжированных ООН по индексу человеческого развития (ИЧР), общепризнанному индикатору качества жизни, Россия занимает 52-е место из 189 государств и находится в группе с «очень высоким» уровнем развития. И важно не столько место, сколько тенденция: с 2014 по 2019 г. ИЧР России повысился с 0,807 до 0,824, что по темпам роста выше среднемирового показателя. И все это в условиях нефтяного кризиса и разгула санкций. Еще про благополучие граждан: в 2013 г. в России на одного человека приходилось 23,6 кв. м общей площади жилья, в 2019 г. – 26,3 кв. м; в 2015 г. население располагало 42,3 млн автомобилей, в 2019 г. – 46,3 млн. Продолжительность жизни поднялась с 70,8 года в 2013 г. до 73,3 в 2019 г.

По данным Всемирного банка, доля добавленной стоимости от обрабатывающей промышленности в ВВП за период с 2014 по 2019 г. выросла с 11 до 13%. Это примерно соответствует уровню развитых государств. В постоянных ценах обрабатывающие производства выросли за этот период на 9%. Так что структурные изменения, несомненно, имеют место.

Другое дело, что эти изменения происходят слишком медленно, скорость совершенно не соответствует ожиданиям людей. При этом экономика растет вовсе не за счет активных действий «сверху» – вмешательство государства, если и наличествует, очень часто носит декоративный и имитационный характер. Конечно, нельзя сказать, что активность правительства по части улучшения дел в России совсем нулевая. Но проблема в том, что действия власти реактивны и направлены на сокращение недовольства общества тем, как идут дела, а не проактивны.

Средний темп роста ВВП в 0,5–0,8%, который имела Россия с 2014 по середину 2020 г., определяется «низовой», повседневной экономической активностью относительно небольшой и наиболее образованной части граждан. Они же формируют сигналы в сторону власти о том, что ей пора меняться и менять экономические правила игры под угрозой падения рейтинга. В любом случае не более 15–20% более или менее активных граждан обеспечивают те самые средние 0,5% экономического роста. А у большинства нет ни желания проявлять экономическую активность, ни необходимых навыков и образования. Не хватает им и государственной поддержки.

В прежние годы экономический рост был выше – но не потому, что в стране существовал волшебный бизнес-климат, который потом куда-то испарился. Просто до 2010–2012 гг. Россия двигалась по пути догоняющего развития: можно было брать на Западе готовые бизнес-решения, такие как современный продуктовый ритейл, сотовая связь, современный банкинг и проч., переносить их на российский пустырь и создавать новые бизнесы на миллиарды долларов. Заодно втягивая население в высокопроизводительные предприятия, способные обеспечить им хорошие зарплаты. Но сегодня готовые решения, которых еще нет у нас, уже закончились и на Западе, а по некоторым направлениям, например в безналичных расчетах, Россия превосходит многие западные страны. Россия вошла в клуб развитых государств – и вместе с этим исчерпались резервы догоняющего роста.

«Низовой» рост не может дать более 1–1,5% прироста ВВП, для настоящего экономического развития требуются усилия «сверху». Их сейчас недостаточно, и проблема раскачки экономики «сверху», включая инвестиции в крупные инфраструктурные проекты, – фундаментальная задача правительства на ближайшие годы.