Может ли Россия сама защитить права человека

В СМИ и соцсетях уважаемые коллеги высмеивают одобренную Владимиром Путиным идею о создании Российского суда по правам человека (РСПЧ). Область защиты прав человека крайне мифологизирована в России. И прежде чем обсуждать, как дальше защищать права человека, необходимо эти мифы развеять.

Вопреки расхожему мнению Россия вовсе не является лидером по количеству жалоб в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Согласно отчету ЕСПЧ от 2018 г., она на 14-м месте по удельному числу жалоб – впереди Хорватия, Латвия, Литва, Молдавия, Сербия, Румыния и другие страны. Подавляющее большинство жалоб на Российскую Федерацию – это жалобы по ст. 5 Конвенции по правам человека (право на свободу) в сочетании со ст. 3 (запрет пыток) на слишком длительное предварительное заключение и условия содержания в российских СИЗО и зонах. Плюс к ним – некоторое количество жалоб по ст. 6 (право на справедливое судебное рассмотрение). Кстати, из 12 782 жалоб против России, поданных в 2019 г., 8793 (более 2/3) признаны не подлежащими рассмотрению. Следует учесть, что ЕСПЧ давно уже сказал все, что мог, по поводу применения статей 5 и 3, в том числе в российских условиях, его подходы может применять любой грамотный суд.

ЕСПЧ очень мало помогает по «политическим» делам. Об этом недавно на сайте «Эха Москвы» писала известный адвокат Карина Москаленко. Суд не имеет полномочий для оценки представленных в национальных судах доказательств, что выхолащивает рассмотрение «политических» дел, и крайне скуп в критериях «политичности». Поэтому, в частности, ни по одной из множества жалоб по делу ЮКОСа суд не установил «политической» мотивации. Проблема взаимодействия с ЕСПЧ состоит и в том, что многие юристы видят его в качестве некоей «четвертой» инстанции по отношению к национальным судам. Адвокаты сами часто говорят, что «всегда для своих клиентов готовят жалобу в ЕСПЧ, даже если она не имеет особого смысла». Таким образом, коллеги порождают огромную волну «мусора», который регулярно поступает в суд и не приносит клиентам никакой пользы, но они за это платят.

Разумеется, основа неверия в «домашний» суд по правам человека – прежде всего уровень квалификации и самоцензура российских судей. Строго говоря, в РСПЧ судьям ничего сверхъестественного делать не придется: возьми давно переведенные на русский язык обзоры практики ЕСПЧ по статьям 5, 3 и 6 и следуй им. Но понятно, что отнюдь не все так просто в делах, где вылезают интересы Генеральной прокуратуры, Следственного комитета и, спаси господи, ФСБ. Поэтому профессионалы убеждены, что наивно ожидать от российских судов низового уровня последовательного применения подходов ЕСПЧ. Судей, работающих там, возможно, и пытались этому учить, и писали об этом в постановлениях пленумов, но просто в силу менталитета и оторванности от «общеюридической» жизни они не способны изменить свое правосознание.

Согласен, при «проблемах в борделе надо менять персонал, а не переставлять кровати». Но сменить судей или указать им на ошибки в отдельно взятом РСПЧ гораздо легче, чем в судах в масштабах всей страны. Как раз в этом и смысл создания узкоспециализированного суда с более или менее опытными и продвинутыми в части понимания концепций ЕСПЧ судьями для рассмотрения дел, связанных с вопросами применения норм и принципов Конвенции по правам человека.

Абсолютный плюс к проекту РСПЧ – это время. Европейский суд давно уже загружен так, что надежды на то, что результат рассмотрения твоей жалобы реально повлияет на исход твоего дела, стремятся к долям процента. А полученная через пять лет после выхода из тюрьмы бумажка о том, что тебе присудили 5000 или 10 000 евро, может порадовать только каких-то «юридических извращенцев». При этом, разумеется, никто не собирается отбирать у россиян право на обращение в ЕСПЧ: хочешь ждать 5–10 лет – пожалуйста, обращайся; хочешь побыстрее – попробуй в России.

Если РСПЧ не будет защищать права граждан, то совершенно самостоятельно вымрет за ненадобностью, как мамонт. Но простая, доступная и быстрая процедура рассмотрения жалоб граждан с возможностью немедленного судебного реагирования в случае, например, болезни в СИЗО была бы однозначно полезна. Россия уже фактически приняла «британскую модель» взаимоотношения со Страсбургом, когда национальная Конституция и решения Верховного и Конституционного судов «выше» решений ЕСПЧ. В этом контексте свой суд по правам человека – лишний способ активно «попинать систему изнутри».