Какой будет американская политика в Азии

Барак Обама в бытность президентом США вывел войска из Ирака и планировал усилить давление на КНР. Эта линия продолжалась при президенте Дональде Трампе, утвердившем в 2017–2018 гг. Стратегию национальной безопасности и Стратегию национальной обороны. Оба документа устанавливали основные цели для американских ведомств: Восточная Азия была названа приоритетным регионом для политики США, а для Ближнего Востока предлагалось выделять минимальные средства. Тот же курс будет продолжен и новой администрацией. Этому есть объективные причины.

Одна из них – неудачи США в Ираке и Афганистане. Две войны обернулись для страны 19 годами боевых действий и обошлись в $6 трлн и десятки тысяч убитых и раненых. Соцопросы продемонстрировали нежелание рядовых американцев проводить военные операции в регионе. Войны на Ближнем Востоке привели США к крупнейшей геополитической катастрофе со времен Вьетнама. Американцы вынуждены были под ударами боевиков вывести свои основные силы из Ирака в 2011 г. На их место пришел шиитский Иран, противник США, утверждая свое могущество в этой стране с шиитским большинством и проецируя его дальше, в Сирию и Ливан. Сформировался «шиитский полумесяц» – область иранского влияния от Тегерана до Бейрута. Постепенное отступление США из Афганистана под натиском талибов ускорило их сближение с Ираном. Выяснилось, что США просто не обладают ресурсами, чтобы плотно контролировать Ближний Восток.

Еще одна причина: благодаря сланцевой революции США достигли независимости от ближневосточной нефти и их интерес к региону уменьшился. Но главное – это перенос центра тяжести американской политики в Восточную Азию и противостояние с новым колоссом, Китаем.

Экономика КНР – вторая в мире. Программа «Китай-2025» направлена на создание ориентированных на экспорт компаний, подпитываемых огромными государственными субсидиями и украденными на Западе передовыми технологиями. Другая китайская программа – «Пояс и путь», в свою очередь, предусматривает создание системы сухопутных трасс, трубопроводов и морских портов двойного назначения (с превращением их в китайские военные базы). Она нацелена на создание единого евразийского рынка, где ряд ключевых элементов инфраструктуры будет находиться под китайским контролем. Два амбициозных плана преследуют единую цель – создать зубастые корпорации и удобную им инфраструктуру, чтобы доминировать в экономике и политике Евразии. Глобальный проект КНР и территориальные конфликты Китая с соседями угрожают политическим интересам США и экономическим интересам американского бизнеса.

Противостояние с КНР сохранится при любой администрации, потому что оно обусловлено стратегическими причинами. В данном вопросе в США есть двухпартийный консенсус – не говоря о поддержке всего политического класса и части крупного бизнеса.

На таком фоне значение Ближнего Востока естественным образом снижается. США логичнее передать регион на «аутсорсинг» нескольким дружественным государствам – Саудовской Аравии, ОАЭ, Израилю, Турции, а самим балансировать между ними, поддерживая выгодное для себя равновесие. Американские интересы здесь связаны с тремя факторами, на которые обычно указывают эксперты: предотвращение террористических угроз, в частности ликвидация «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и подобных группировок; недопущение господства в регионе какой-либо враждебной США державы; сохранение господства в зоне Персидского залива, откуда снабжается нефтью Индийско-Тихоокеанский регион.

В свою очередь, ослабление роли США обусловливает создание различных блоков и рост трений между ними – Турция, Иран, Россия заполняют «вакуум власти», заново распределяя сферы влияния, что провоцирует конфликты на Ближнем Востоке.

Джозеф Байден намерен исправить ошибку Трампа, отказавшегося от ядерной сделки с Ираном. Этот отказ и введение против Ирана санкций («максимальное давление») вызвали ответные меры: Иран, используя своих прокси, наносит ракетные удары по американским объектам в Ираке. Но хуже всего для США то, что Иран вернулся к планам создания ядерного оружия. Байден хочет возобновить сделку – снять с Ирана экономические санкции в обмен на его отказ от создания ядерного оружия.

На фоне пограничных стычек Индии с КНР США продолжат также усилия по объединению Японии, Индии и Австралии в стратегический военный пакт (так называемую Дугу демократии), направленный на сдерживание Китая. Продолжатся и ограничения для КНР возможностей получать американские технологии. Протекционистские барьеры, воздвигнутые Трампом против китайцев на американском рынке, могут быть со временем сняты, но, даже если это случится, США пойдут по другому пути противостояния с КНР – по линии Транстихоокеанского партнерства (ТТП), общего рынка со странами Тихоокеанского региона. ТТП разрушит таможенные барьеры и приведет к ускорению бегства фабрик из КНР в соседние страны с целью получения доступа к рынкам США, открытым для этих государств. Проект ТТП, отвергнутый Трампом, выгоден многим компаниям в США. Но он, указывает российский китаист Александр Габуев, «плохо продается»: не всем компаниям выгодно открытие рынка США, да и часть населения может лишиться рабочих мест, смытых потоком иностранных товаров.

От реализации проекта ТТП зависит, усилится ли американский протекционизм или вернется глобалистская тенденция. Но поскольку новая администрация США тесно связана с людьми из бывшей команды Барака Обамы, она, скорее всего, будет развивать этот проект.