Предвыборные опросы ничего не предсказывают

Данные опросов в преддверии президентских выборов в США стабильно показывали преимущество Джо Байдена перед Дональдом Трампом – в среднем по стране на 8–9 п. п. Но в момент выборов, пока продолжался подсчет голосов, кандидаты шли достаточно близко друг к другу, а во многих штатах победителем становился Трамп. Это снова запустило волну критики в адрес компаний, проводящих опросы, – полстеров.

Четыре года назад они уже подвергались критике – в период предвыборной гонки Трамп – Клинтон данные опросов прогнозировали победу последней. Результаты стали неприятным сюрпризом и породили волну скепсиса и обвинений в адрес специалистов по опросам. Было выдвинуто множество гипотез. Наиболее популярными стали два объяснения. Первое: все дело в «стеснительных сторонниках Трампа» – было выдвинуто предположение, что респонденты не хотели сообщать о своих симпатиях в пользу кандидата из-за того, что такой выбор выглядит для них социально неодобряемым. Второе: в выборки опросов не попали те группы населения, которые чаще отдавали голоса в пользу Трампа. Это предположение основано на том, что существует доля американцев, разочарованных в политике и элитах и отказывающихся принимать участие в опросах. Трамп сумел привлечь часть их голосов и привести этих людей на избирательные участки.

Можно ли сегодня опять говорить об ошибках или кризисе опросной индустрии? По оценкам Юлии Баскаковой (International Projects Director, Langer Research Associates, NY, USA), полстеров «пинают» совершенно незаслуженно. В этот раз их начали критиковать задолго до того, как стал понятен победитель. Им, как и ожидалось, оказался Байден. Когда будут опубликованы окончательные цифры, мы сможем сравнить их с данными опросов и определить истинные расхождения прогноза и результата.

Но проблема глубже. В публичном поле не в первый раз происходит смешение опросов и прогнозов. Обычно опросы не имеют целью предсказать результат, они фиксируют текущий расклад предпочтений избирателей. А чтобы сделать прогноз, опросы нужно проводить как можно ближе к дате выборов и уточнять предпочтения неопределившихся, потому что в бюллетене нет опции «не знаю». А во многих национальных опросах доля затруднившихся с ответом составляет около 10% «вероятных избирателей».

Опросы превращаются в прогнозы в руках журналистов, которые интерпретируют их для широкой аудитории. Разрыв 47% за Байдена против 43% за Трампа во Флориде часто преподносится публике как предсказание победителя. А потом возникает эффект обманутых ожиданий и поиск виновных. Ими и оказываются полстеры.

Накал критики падает

Важно помнить, что предвыборных опросов в США опубликовано множество – полсотни на национальном уровне, не считая опросов в отдельных штатах. Это опросы очень разного качества, проведенные по разным выборкам, в разное время. Говорить про «опросы в среднем» – примерно то же самое, что, прошу прощения за штамп, о средней температуре по больнице. Полстеры, которые придерживаются классических методологий, показывают близкие результаты даже на уровне отдельных штатов.

Возьмем Флориду – один из ключевых колеблющихся штатов, где победитель обычно заранее неочевиден. По подсчетам на 8 ноября, Байден набрал здесь 47,9% голосов, Трамп – 51,2%. Опрос Langer Research для ABC / The Washington Post, опубликованный за пять дней до выборов, показал такой расклад: Трамп – 50%, Байден – 48%. Опрос в Пенсильвании, где окончательный результат еще не подсчитан, показал расклад в пользу Байдена – 51 к 44%. Публиковались и другие данные, близкие к результатам голосования. И по мере подсчета голосов накал критики в адрес полстеров спадает.

При этом высказываются и иные мнения о причинах расхождений – их природа может быть не методической, а социально-политической. Григорий Юдин, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук, считает, что промах последних опросов действительно есть, хотя он наверняка будет обсуждаться меньше, чем ошибка в прошлом избирательном цикле, ведь общий итог в этот раз предсказан верно. Наблюдается ряд закономерностей, которые наталкивают социологов на гипотезы. Смещение данных опросов в основном происходит в штатах так называемого ржавого (промышленного) пояса. Эти районы характеризуются высоким уровнем депривации – относительно низким экономическим благополучием, большей дистанцированностью населения от элит, критичностью в отношении всей политической системы. Можно предположить, что разочарование в политике заставляет этих людей отказываться от участия в опросах на политические темы, что приводит к смещениям выборок. Но часть из них все же приходит на избирательные участки и чаще склоняется в сторону Трампа.

Кроме этого обращает на себя внимание риторика кампании демократов – как и четыре года назад, в завершающей стадии она носила моралистский характер, апеллировала к тому, что поддержка противной стороны не является морально приемлемой. Нарастающий ближе к выборам морализм вполне может заставлять людей замыкаться, скрывать симпатии за пределами своего близкого окружения. Два этих эффекта создают зазор между опросами и реальной картиной общественных настроений.

Замкнутый круг опросов

В целом, говоря о критике опросной индустрии и вслед за нею вообще социологов, можно выделить несколько эффектов, характерных и для российского публичного поля.

Критика опросов и прогнозов часто уводится из методической области в политическую и превращается во взаимные обвинения в ангажированности. Это не добавляет доверия всей индустрии.

Результаты выборов действительно часто становятся мерилом точности опросов. Но опросы фиксируют ситуацию на определенном этапе гонки, и принимать их за результат голосования означало бы списывать со счетов всю ведущуюся кампанию. Прогноз, повторюсь, вообще не является основной целью предвыборных исследований. Их задача в первую очередь фиксировать, анализировать, объяснять реакции общества на поступки и заявления кандидатов, события общественно-политической повестки. У кандидатов нет другого механизма обратной связи, а у общества – другого зеркала.

На рынке формируется своего рода замкнутый круг. Опросы не эквивалентны прогнозам, но прогноз, учитывая накал критики, является для компаний рискованным и неблагодарным делом. Часть крупных компаний (например, Gallup, Pew Research) отказывается от прогнозирования, давая только данные поллов. Однако они, попадая в публичное поле, все равно начинают интерпретироваться как прогнозы. При расхождении с результатами голосования – снова волна критики.

Ошибки опросов часто трактуются как «кризис социологии». Но связь здесь примерно такая же, как между ошибкой градусника и кризисом физики. Обычно критика и апеллирует к эффектам, выявленным социологами и социальными психологами. Важная роль последних состоит в изучении причин наблюдаемых расхождений. Ошибки – важный источник развития, они приводят к новым гипотезам и открытиям. Однако проблема текущей ситуации в том, что при масштабной критике и выдвижении множества гипотез значительно меньше внимания уделяется их проверке. Другая непреодолимая проблема – критика популярнее и в любом случае звучит громче, чем методические дискуссии в профессиональном кругу.