Идея «реставрации империи» экономически несостоятельна
Почему выгодную для России «империю» сегодня создать невозможно
В многочисленных дискуссиях о месте, роли и судьбе современной России часто слышится: пора бы уже стране определиться со своим предназначением и понять, чем является Россия – империей или торговым предприятием.
Правда в том, что Россия действительно возникла как торговое предприятие. Она процветала, когда ей было что продать, и приходила в упадок, когда экспорт падал. Надо помнить, что древнерусское государство активно эксплуатировало торговые водные пути от Балтики к Каспию и Черному морю, и без доходов от транзита и экспорта никакой Руси не было бы.
В XV в. в Москву за мехами потянулись европейские торговцы. Экспорт постепенно рос, и у московских князей появились свободные деньги. На этой экономической базе, собственно, и было построено российское государство. Завоевание Новгорода, покорение Сибири, высадка на Аляске – все эти действия не имели иных причин, кроме расширения сырьевой базы экспорта. В конце XVII в. хищнический промысел пушного зверя привел к сокращению мехового экспорта, зато его заменили корабельные товары, необходимые европейским колониальным державам для строительства флота. А во второй половине XIX в., когда Европа стала переходить с парусников на пароходы, спрос на канаты и смолу упал, что среди прочих причин и вызвало экономический кризис 60–70-х гг. Он, в свою очередь, дал толчок революционному движению, которое через полвека уничтожило страну.
Да, безусловно, распад Советского Союза был крупной геополитической катастрофой. Но с точки зрения экономики для России он был благом, потому что Россия сохранила основные экспортные возможности СССР, но при этом сбросила с себя обязательства обеспечивать удовлетворительные условия жизни для 100 млн человек на окраинах Союза. Что во многом и дало возможность повысить уровень жизни в стране до сегодняшнего – понятно, вместе с прочими усилиями, предпринятыми для ускорения экономического роста.
К чему этот исторический экскурс? К тому, что в основе государственного строительства России на протяжении нескольких столетий лежал чистый прагматизм, направленный на наращивание финансовых возможностей за счет повышения эффективности экономики. Присоединение территорий, на которых возможен высокопроизводительный бизнес – а добыча и экспорт меха были, безусловно, очень эффективным бизнесом, – как раз и служило этой цели. Вполне очевидно, что нам и далее при строительстве государства следует придерживаться этих принципов пользы и выгоды.
Если мы говорим об имперском будущем страны, для начала надо понять, что такое империя. Это объединение разнообразных народов с сильным центром, армией и управленческим аппаратом, обеспечивающее безопасность населения и предотвращение конфликтов, а также предлагающее единство экономического и социального пространства – законов, валюты, торговых обычаев, языка, культурных эталонов, образования и т. п. При этом народы, входящие в империю, обладают широкой внутренней автономией в решении своих проблем. Собственно, к такой империи и мечтают вернуться противники парадигмы чисто «торгового предприятия», где Россия как центр обеспечивает другим участникам проекта безопасность, мирное сосуществование и единое экономическое пространство, на котором, кстати, она и будет зарабатывать. Такая империя была бы выгодна России, но при условии, что стоимость ее поддержания оказалась бы ниже доходов от организации бизнеса на ее территории.
Проблема в том, что такую империю создать сегодня невозможно. Местные правящие кланы и их группы поддержки никогда не отдадут в имперский центр власть, которая делает их значительными и богатыми людьми. Для построения новой империи России пришлось бы завоевывать постсоветское пространство, искореняя там элиты, выросшие за последние 30 лет. Понятно, что в современных условиях силовое присоединение невозможно. Да и экономически оно невыгодно – «эксплуатационные издержки» предполагаемой империи вырастут так, что никакие доходы от единого экономического пространства их не покроют. Есть и еще одно обстоятельство, препятствующее «имперской интеграции»: постсоветские государства, как правило, небогаты и включение их в единый с Россией экономический контур будет означать, говоря простым языком, импорт бедности и снижение производительности труда.
Так что, когда я слышу призывы к России снова сыграть роль центра империи, у меня возникают вопросы. А зачем? Какая экономика и с какой эффективностью сложилась на территориях, нуждающихся в российском покровительстве и помощи? Как там с самоорганизацией населения и качеством жизни? Что приобретет, а что потеряет Россия от новой волны имперского покровительства и «интернациональной помощи»? Союзничество – оно ради получения каких благ и какого эффекта развития для России?
Пока, к сожалению, в обмен на решение местных проблем нам не предлагают ничего, кроме туманных выгод в будущем. Россия заинтересована в союзничестве с теми, кто может придать российской экономике дополнительное качество, и должна держаться подальше от тех, кто приглашает нас на очередную войну. Тем более если эта война происходит из-за упертости политиков и нежелания договариваться.