Зеленый шум идет дорогой авиационного

Незаметно мы привыкаем к зеленому шуму: то Грета Тунберг будоражит информационное пространство, то вполне буднично объявляют о многомиллиардных зеленых займах – вот и Еврокомиссия решила разместить социальные облигации на 100 млрд евро. Никого уже не удивляет зеленое страхование, зеленый лизинг и т. д. В России количество «зеленых» экспертов скоро явно превысит суммарное количество банков, брокеров и страховщиков вместе взятых. И над всей этой конструкцией лозунг: зеленым («ответственным», «устойчиво-развитым», «ESG-ориентированным» и др.) быть выгодно.

Давайте по-честному. На соблюдении зеленых правил пока никто толком не заработал. Зеленые финансы ничуть не дешевле финансов других цветов. И зеленая секция Московской биржи тоже пока совсем не переполнена. А аналитики Morgan Stanley заявили, что и в мире нет статистически значимых различий в доходности ESG и традиционных фондов. Тем не менее в эту игру по всему миру уже вовлечены триллионы долларов.

На самом деле в России и в мире игры пока разные. Чтобы пояснить, напомню известную историю про авиационные шумы.

В 60-е годы в Европе возникла идея, что шум самолетов негативно влияет на нашу жизнь. К 80-м истерия борьбы за здоровье приаэродромных жителей дошла до нужного уровня, и в 1990 г. ICAO приняла окончательную бумагу, по которой с 2002 г. – через 12 лет – должны были вводиться ограничения на шум самолетов (кстати, СССР, без которого тогда такие вопросы не решались, активно во всем этом участвовал). Очень похоже на сегодняшние события, так ведь?

А теперь о том, кто и что от всего этого получил.

В СССР рассудили великодержавно мудро: никуда эти европейцы не денутся, срок, если понадобится, сдвинем, а пока есть дела поважнее. Например, вместо доработки Ил-86 под малошумные технологии освоить гораздо более масштабные финансы на дальнемагистральном Ил-96. Что в результате произошло – известно: в назначенный час вся российская уже авиация оказалась вне закона, а страна – фактически без отрасли.

Тем временем на Западе использовали эти 12 лет, чтобы под решение ICAO обновить мировой парк самолетов. Если к концу 80-х их уже никто не брал (рынок был затоварен вполне приличными и долговечными лайнерами), то в 90-е самолеты просто разлетались. В результате европейцы дали возможность крепко встать на ноги своему детищу Airbus, а американцы – поправить дела своему Boeing.

Сюжет этот повторяется с завидной регулярностью. То в бумажной отрасли озаботились чистотой производства (а Россия, соответственно, потеряла западные рынки сбыта), то решили бороться с автомобильными выхлопами, и новые нормы перекроили рынок автопроизводителей, а заодно и рынок нефтепродуктов.

Но вернемся к зеленым финансам. Время принятия судьбоносных документов пришло. Сначала появились стандарты на общественном уровне (их приняли международная ассоциация рынков капитала ICMA и организация Climate Bond Initiative). Потом подошла тяжелая артиллерия госрегуляторов – зеленые нормы ввели ЕС, Китай и еще ряд стран. Принятие российских – вопрос времени. Но при своей внешней схожести зеленые нормы не одинаковы: за абсолютную точность ручаться не могу, но, по оценкам, примерно 10–20% китайских зеленых проектов в Европе таковыми бы точно никто не признал.

Что касается сути, то на первом плане здесь доступ к государственным финансам. В Евросоюзе вполне серьезно обсуждают отрицательную ставку по зеленым заимствованиям. А в Китае льготное финансирование под зеленые облигации уже налажено. И, учитывая объем внутренних ресурсов Китая, этот «первый план» для бизнеса страны вполне может оставаться и основным.

В России все тоже ожидают программ поддержки, прежде всего по линии ВЭБа – Минпрома. Представитель последнего уже заявил, что около 7000 компаний должны принять программу повышения экологической эффективности, финансирование такой программы может претендовать на субсидирование ставки. Опущу сомнения по поводу огромного числа фигурантов инициативы (при таких количественных ориентирах явно придется захватить средний и, скорее всего, часть малого бизнеса) и качества таких программ – пожалуй, похвален уже сам факт стремления к наилучшим технологиям. Но вот внутренних ресурсов на их реализацию вряд ли хватит. При этом железный занавес всерьез никто не обсуждает.

А раз так, то стоит иметь в виду эффекты второго плана. А именно – добровольные или полудобровольные ограничения на частный бизнес. Они уже начали проявляться – пока в основном в финансовой сфере. Практически все западные банки, инвестфонды, страховые и перестраховочные компании внесли в свои правила требования к предмету финансирования: теперь он обязательно должен быть зеленым. И им вряд ли подойдет «справка из России» о соответствии зеленым стандартам. В последнее время, например, все европейские и американские финансисты массово отказывались от участия в угольных проектах, очищали свои портфели от их бумаг, а из известного фондового индекса S&P 500 недавно были исключены все компании, у которых более 5% дохода формируется за счет энергетического угля. В дальнейшем требование о «зелености» распространится от финансирования и на другие виды партнерства – на поставщиков, потребителей и т. д.

Самое время определиться, где в этом раскладе Россия. Если не сформируем собственную повестку и правила работы с ней, будет как с авиационными шумами – чужие правила игры, по которым выиграть не получится.