Стратегии для второй волны сегодня нет

Состояние общества в период первой и второй волн COVID-19 кажется существенно разным – как и реакции власти на рост числа заболеваний. Исчезло многое: драматизация в стилистике военного времени, лихорадочный поиск решений, дискуссия о природе вируса. Болезнь косит и элиту, и простых обывателей, но жизнь как-то адаптировалась, а сигналы, поступающие из центра, потеряли отчетливость.

Повторить сегодня историю с тотальным локдауном вряд ли удастся, что не исключает его формального введения. Могут быть изданы самые строгие декреты, но ресурс изоляции психологически исчерпан, а на жесткие санкции власть не пойдет, поскольку нет механизма их компенсации.

Полгода назад общество балансировало между двумя уровнями страха: физическим и экономическим. Вначале, на дальних подступах, действовали экономические фобии. Падал курс рубля, закрывались границы и скупались крупы, но сама эпидемия носила медийный характер. По мере роста заражений произошел разворот в сторону физического страха за себя и близких, который компенсировал материальные потери. Однако вскоре экономическая тревожность стала вновь доминировать. В конце весны, если судить по Москве, стало понятно, что жесткие ограничения вызывают раздражение, и уже первая отмена барьеров вызвала уличное ликование, синдром «возвращения с войны», потребность восполнить потери, восстановить оборванные связи.

Попытка директивных форм взаимодействия с обществом увязнет. Скорее всего, произойдет расслоение жизни на два уровня. На одном из них будут издаваться циркуляры, приниматься решения, похожие на московские попытки организовать прогулки граждан по номерам домов. На другом будут пульсировать неподконтрольные низовые формы жизни.

Наступает момент, когда власть не может предложить населению ничего, кроме запретов (и в первую очередь не дает понимания перспектив), а население перестает воспринимать директивный язык власти и ее аргументы. Прежняя цикличность фобий не работает – и экономический, и физический уровни опасности настолько смешались, что уже не способны компенсировать друг друга.

По мнению председателя экспертного совета ИЭСИ Глеба Кузнецова, десятки тысяч публикаций по теме кризиса скорее замусорили тему: ничего похожего на научный консенсус нет. «До сих пор непонятно, насколько дети могут быть переносчиками и как они болеют, кто такие «бессимптомники», какова реальная погрешность диагностики, чем отличается смертность «от ковида» и смертность «с ковидом», насколько устойчив иммунитет и как он формируется, какова достаточная социальная дистанция». Поскольку ответов нет, управленческие решения в этой области становятся простым ритуалом.

Худшее, что может случиться с восприятием власти, – это образ растерянности, ощущение, что компас разбит. Но ход событий сам вынесет нас к берегу, пусть не усердствуют.