Целеполагающая премия

Каждый год в начале октября миллионы людей ждут новостей из Стокгольма. Казалось бы, что им до неизвестных имен ученых и писателей, ведь практически никто и никогда не узнает лауреатов в лицо, не прочтет их трудов. А если и прочтет, то ничего не поймет (исключения составляют разве что лауреаты премии по литературе и премии мира). Работает, возможно, патриотический интерес: дадут ли что-нибудь нашему соотечественнику? «Непременно дадут!» – полагает американец и оказывается прав. «Да не в жизнь!» – думает россиянин и тоже оказывается прав.

И все же интерес к лауреатам неподдельный. Просвещенные жители планеты ожидают решения Нобелевского комитета как ритуального подтверждения, что разум торжествует и прогресс неостановим.

Нобелевская премия давно уже куда больше, чем просто способ поощрения выдающихся людей. За ней стоит сложная инфраструктура, система управления социальными трендами и фабрика медиа. Это инструмент скрытого воздействия, классический пример орудия мягкой силы, think tank. Она задает стандарты, формирует повестки, определяет векторы и утверждает рейтинги.

Решения по линии естественных наук и экономики определяют развитие не только научных, но и коммерческих индустрий. Не секрет, что рейтинги крупнейших университетов и, следовательно, их многомиллиардные бюджеты напрямую зависят от наличия ученых-нобелиатов – это прописано в методологии расчета.

Нобелевская премия мира корректирует международные отношения и даже приостанавливает военные конфликты – вспомним тех же Ясира Арафата, Ицхака Рабина и Шимона Переса.

Премия по литературе создает мировых лидеров общественного мнения. Характерный пример – Светлана Алексиевич. Нет сомнений, что ее премия напрямую связана с последовательной критикой Кремля и режима Александра Лукашенко. До этого был награжден турецкий писатель Орхан Памук, находящийся в оппозиции к Реджепу Эрдогану. Еще раньше лауреатами стали наши политические диссиденты Александр Солженицын и Андрей Сахаров. А президент Михаил Горбачев получил свою премию мира за развал Советского Союза.

Такова обычная нобелевская практика. Что это, если не намек на то, что Запад считает правильным. Когда сегодня шутят, что премию мира в этом году получит девочка Грета, в этой шутке есть только доля шутки. Ведь феномен Греты Тунберг вполне вписывается в современную логику долженствования.

Неразрывная связь между медийными технологиями и Нобелевской премией сформировалась еще в момент ее создания. Премия появилась благодаря газетной ошибке. Умер Людвиг Нобель, а некролог посвятили его младшему брату Альфреду. Прочитав траурную статью под заголовком «Торговец смертью мертв», Альфред Нобель решил, что так дело не пойдет. Надо что-то делать со своим имиджем. Он, изобретатель динамита и крупнейший производитель оружия, должен был остаться в памяти потомков кем-то поинтереснее «торговца смертью». Серьезно обидев родственников, он завещал все свое немалое имущество будущему фонду, который должен финансово поощрять тех, кто способствует прогрессу человечества. Во всяком случае, в том смысле, как это понималось в конце XIX века. Это был беспроигрышный жест: имя Альфреда Нобеля с тех пор действительно вызывает позитивные ассоциации. Нобелевская премия сразу стала главной наградой в тех сферах, в которых вручалась, – прежде всего благодаря большому размеру и королевскому академическому статусу. Однако обида, ставшая родовой травмой премии, сопровождает ее постоянно.

Конфузом обернулось награждение премией мира Барака Обамы, только вступившего в президентскую должность и не сделавшего на тот момент решительно ничего миролюбивого. Аванс себя не оправдал: новый президент США развязал не меньше войн, чем его предшественники. Не без иронии прошло награждение премией мира в 2012 г., когда ее получил Евросоюз. Такое решение имело бы смысл, если бы шведские кроны были разделены между всеми гражданами Евросоюза, но этого не случилось.

Самыми сомнительными в списке лауреатов премии всегда были имена писателей. История показывает, что в двух случаях из трех шведские академики делают неверный выбор: лишь треть награжденных авторов остаются в истории словесности. Научные нобелевские премии – по химии, физике и медицине – также неоднократно подвергались критике. Реальность такова, что важных открытий куда больше, чем премиальных мест. Сегодня награда, предусмотренная Нобелем за конкретное открытие прошедшего года, превратилась в премию по совокупности заслуг и присуждается великим старцам. Это по-своему справедливо, но нервирует молодых амбициозных ученых.

Впрочем, никакая критика не может поколебать величие бренда. Подобно премии «Оскар» и олимпийским медалям, нобелевское лауреатство – безусловный титул и статус, почитаемый во всем мире. Завеса тайны, помпезность дворцовой церемонии, само созвучие имени Нобеля с корнем, означающим «благородство», делают эту торговую марку заслуженно элитарной. Жаль только, что Россия так и не могла создать симметричный общественный институт – сравнительно недорогой в обслуживании, но при этом столь же влиятельный. Особенно если учесть, что Альфред Нобель жил в Санкт-Петербурге и свои капиталы заработал на каспийской нефти.