Дональд Трамп и российский электорат

Глобальный мир – глобальные шоу. Жители России включились в наблюдение за главным представлением сезона, выборами в США, остроты которому добавила болезнь основного актера.

Правда, интерес уже не тот, что четыре года назад. Тогда ажиотаж достиг кипения, и жители глухой российской провинции могли всерьез переживать за рыжего парня, который, по их представлениям, вот-вот разрушит сложившийся порядок вещей. А поскольку тяга к саморазрушению является одним из базовых национальных инстинктов, обывателю хотелось разделить это наше чувство и с остальным миром.

Однако, хотя сиквел и выглядит слабее, его любители численно в разы превосходят аудиторию, например, российского футбольного чемпионата. По данным ФОМа, 10% населения пристально следят за американскими выборами, а 40% демонстрируют свой интерес периодически. Наверняка по мере нарастания интриги вовлеченность граждан будет увеличиваться, несмотря на то что за последние годы Трамп заметно растерял поддержку российского электората, не оправдав его надежд ни на мировое веселье, ни на верность русской идее. О симпатиях к нему говорят всего 23% опрошенных, а вот недовольство выражают уже 43%.

Что интригует российского обывателя в американской политике? Небольшое ядро либералов с тоской смотрит на конкурентность политического процесса. Кто-то рационально оценивает, как выборы в мировой метрополии окажут влияние на мир, зависящий от рынков и монетарной политики США. Большинство же просто оказывается под обаянием представления, которому повезло с основным актером.

Массовый интерес к политической фигуре зависит не от ее деклараций, позиций, интеллекта. Принципиален образ, который соответствует глубинным слоям народной психики, базовым архетипам. Эти глубинные структуры определяют основные поведенческие схемы народа, а выражающий их лидер становится подобен мифическому персонажу. Например, ранний Борис Ельцин вполне соответствовал этому типу. Как позже и Владимир Путин, что обеспечило тефлоновую защиту его рейтингу. А вот Алексей Навальный, при всем сочувствии к его ситуации, таким потенциалом не обладает: он скорее оказывается человеком другой культуры – более рациональной, технологичной, отработанной умными маркетологами.

При этом коллективное сознание может как бы присвоить лидера другой страны, сделать его персонажем местного ландшафта, если его черты резонируют с традиционной мифологией. Подобное и случилось когда-то с Трампом. Он соответствует образу трикстера – героя, исполняющего роль плута, комика, нарушителя всех социальных конвенций, способного смахнуть со стола все старые фигуры. Его роль обыграна в десятках сказках или кинокомедиях – от разбогатевшего простофили до впавшего в кураж барина. Такой герой вдруг совершает стремительный кульбит, из дурня на печи превращается в царевича, говорит дерзости знати, женится на модельного вида принцессе. Он, безусловно, симпатичен массовому российскому зрителю.

Ведь основная проблема мира не в его несправедливости, а в том, что он скучен.