Прогнозы скорого свержения Лукашенко не сбылись

«Лукашенко – все», «он обречен», «счет на часы», «в ближайшие 48 часов Лукашенко покинет свой пост», «его не будет через 24 часа», «Лукашенко спасет только чудо», «корабль пошел ко дну», «речь если не о часах, то о десятках часов». Все это прогнозы прошлой недели по поводу «последнего диктатора Европы». Неделя прошла, диктатор пока на месте.

Смелые публичные прогнозы делали не только обыватели, но и серьезные политологи и экономисты, коммерсанты с опытом работы в Белоруссии и боевые профсоюзные лидеры. Русский политизированный сегмент Facebook выглядел как единая восторженная ода на свержение злодея. Обилие и плотность прогнозов сбивали с толку, вызывали ощущение разрыва с реальностью.

Да, Лукашенко потерял былую популярность, если таковая вообще и была. Молодежь его никак не котирует. После первых двух дней силовых протестов, драк с ОМОНом и попыток строить баррикады недовольные перешли к мирному сценарию. Они ходят с шариками, флажками и цветами вдоль дорог. Да, было 200 000 людей на «историческом митинге». Плюс попытка запустить общенациональную забастовку, которая то ли реальна, то ли виртуальна – не разберешь. Это в активе революции.

Теперь пассивы. Лукашенко полностью контролирует армию, МВД, спецслужбы. Тотально управляет СМИ. Он максимально зачистил элиты на предмет раскола. Злые языки говорят, что многих повязал кровью. Лукашенко фанатично держится за власть. Для сравнения: в соседней стране в 2014 г. человек гораздо более трусливый, не фанатик, а просто коррупционер бежал только спустя три месяца ежедневных миллионных митингов и настоящих уличных боев. Еще там был постоянный палаточный лагерь в центре столицы и три четверти капитала на стороне протестующих. На этом фоне трудно поверить, что Лукашенко ретируется за неделю. Что не выдержит шариков.

Российский креативный класс не любит Лукашенко. Его не любит и российский бизнес. Это, вероятно, один из тех немногих факторов, которые объединяют условных охранителей с условными либералами. Лукашенко своенравен и жесток. К нему одинаково относятся в «Открытой России» и, например, в «Газпроме». Многим Лукашенко неприятен даже эстетически.

Это неприятие сыграло с наблюдателями злую шутку. Умные и знающие люди стали подспудно ассоциировать свои персональные антипатии с устойчивостью режима. И когда этот режим дал только трещину, они увидели его тотальное крушение. А дальше был урок хорового пения. Уверенность в скором конце сатрапа множилась самым обычным почкованием. Основанием для такой уверенности стал, увы, не строгий анализ, а только мнение ранее высказавшихся. Это была пирамида мнений, подобная финансовой. И закончилась она так же.

Быстро Лукашенко не ушел. Что, впрочем, совсем не означает его вечности.