Почему у банков не будет кризиса плохих долгов

Основное отличие нынешнего кризиса от тех, которые банки уже пережили (впрочем, не все банки и не все кризисы), в том, что по его итогам портфель плохих долгов в целом по системе увеличится не столь кардинально, чтобы это стало нерешаемой проблемой для отрасли. Причина в масштабной реструктуризации банками проблемных кредитов – как по собственным программам, так и в рамках объявленных властями кредитных каникул для бизнеса и граждан. Кроме того, крупный бизнес практически не пострадал от пандемии, за исключением разве что сектора строительства, но и его проблемы решаются, в частности за счет запущенной государственной программы льготной ипотеки.

Во время кризисов 2009–2010 и 2014–2015 гг. пролонгации или реструктуризации корпоративных кредитов увеличивались в разы, доходя до четверти всего кредитного портфеля юрлиц, при том что в мирное время они составляют не более 10%. Однако этот скачок происходил лишь в сегменте корпораций: банки всеми силами старались не допустить их выхода на просрочку, поэтому пролонгации могли тянуться годами. Классический пример – «Трансаэро», кредиты которой пролонгировались даже тогда, когда было очевидно, что компания – банкрот. С малым бизнесом обходились по формуле «умерла, так умерла»: банки практически никогда (кроме единичных случаев) не предоставляли каникулы и не реструктуризировали кредиты малым предприятиям. Пролонгации составляли не более 1% от портфеля. Поэтому, как только начинался кризис, малый бизнес немедленно выходил на просрочку и качество этих портфелей резко падало.

Сейчас ситуация в корне иная. Мы будем свидетелями рекордного количества реструктуризаций и кредитных каникул для малого бизнеса, это связано с официальной политикой властей. По данным Банка России, в период с 20 марта по 3 июня банки реструктурировали кредитов малому и среднему бизнесу на общую сумму 587 млрд руб. – 12% от всего портфеля таких кредитов. Впервые за всю историю у кредитного портфеля малого бизнеса будет такая существенная доля пролонгаций.

Что касается крупного бизнеса, то он, как уже сказано, не пострадал так сильно, чтобы потерять возможность обслуживать кредиты. У него нет таких кассовых разрывов, как у малого бизнеса, и, соответственно, есть возможность обслуживать долги. Тем более что здесь накоплен достаточный запас ликвидности. Поэтому к настоящему моменту банки пролонгировали таких кредитов лишь на 1,5 трлн руб., что не дотягивает и до 5% от их кредитного портфеля.

А вот с кредитами физическим лицам ситуация пока неоднозначная. В целом под реструктуризацию попало лишь 3% розничного кредитного портфеля – около 510 млрд руб. Но на отдельных сегментах необходимо остановиться подробнее.

Во-первых, ипотека. Ситуация с просрочкой здесь выглядела долгое время очень хорошо даже с учетом роста кредитного портфеля, который ее постоянно размывал. Но сейчас просрочка может вырасти в относительном выражении сильнее, чем в других сегментах розничного кредитования. Объясняется это пресловутым эффектом низкой базы: если просрочка вырастет даже с 1 до 2%, это уже рост в 2 раза, который выглядит весомо, но отнюдь не критично. Да, в ближайшей перспективе рост просрочки будет сдерживать выдачи новых кредитов, но никакого коллапса здесь я не жду.

Во-вторых, потребительские кредиты. Отдадим должное регулятору, подстелившему соломки, – охлаждение в этом сегменте, как и снижение доли просрочки, началось еще с прошлого года. Банки вынужденно улучшили отбор заемщиков, что уже благотворно сказалось на рынке. При этом банки будут в ближайшее время проявлять завидную активность в сегменте потребительских кредитов и кредитных карт, но снижать требования к клиентам не смогут, они также продолжат закладывать в ставку повышенные риски. То есть кредитные ставки не будут падать, несмотря на снижение ключевой ставки.

Зато в сегменте автокредитования могут возникнуть проблемы – которые, однако, повлияют лишь на банки-монолайнеры, сосредоточенные исключительно на этом виде кредитования. По данным Банка России, за апрель этого года доля не оплаченных вовремя автокредитов увеличилась на 1,4 процентного пункта до 9,4% портфеля (более 2,3 млрд руб.), что является максимумом за последние три года. Отмечу, что в статистику регулятора в данном случае входят ссуды, по которым допущена просрочка хотя бы одного платежа. То есть велика вероятность продолжения их нормального обслуживания, поскольку апрель стал первым полноценным месяцем самоизоляции: заемщики пытались сориентироваться в новой обстановке, появлялись различные слухи относительно возможности временно не обслуживать кредиты, отсюда и рост просрочки. Другим фактором стало то, что именно в ситуации с автокредитованием кредитные каникулы оказались неработающим механизмом. Дело в том, что максимальная сумма автокредита, при которой заемщик имеет право подать заявку на предоставление ему каникул, составляет 600 000 руб. В то же время средний размер такого кредита превышает 730 000 руб. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина озвучивала данные, согласно которым банки удовлетворяют не более четверти всех обращений за каникулами по таким займам, а всего под реструктуризацию попало лишь около 2,5% портфеля.

Гораздо сложнее ситуация с микрофинансистами. Вот здесь как раз и можно ожидать очень сильного ухудшения качества портфелей, несмотря на предполагаемый рост объемов новых выдач. МФО по сравнению с банками сильно ограничены в возможностях пролонгирования кредитов. При этом их бизнес-модель можно сравнить с велосипедом, который едет лишь до тех пор, пока крутишь педали.

Все будет зависеть от того, как и с какой скоростью будут восстанавливаться экономика и потребительский спрос. Да, сейчас целый ряд кредитов могут считаться плохими, однако реструктуризации не просто маскируют проблемы или откладывают их на потом, как заявляют некоторые эксперты, а позволяют компаниям и гражданам пережить наиболее тяжелые времена, постепенно восстанавливая свою платежеспособность.

Поэтому кризиса плохих долгов не будет. Да, банки столкнутся с падением маржи, с отложенными убытками будущих периодов, но с ними сектор успешно справится.