Кровавое послесловие войны

75 лет назад после капитуляции Германии в Европе оказались миллионы displaced persons («ди-пи») – перемещенных лиц. В 1945–1951 гг. с территорий, находившихся под контролем союзников по антигитлеровской коалиции, только в СССР репатриировалось около 3 млн человек, в том числе более двух третей вернулись за первые 16 месяцев. Остальных пришлось добиваться еще пять лет, тем не менее, по разным оценкам, от 450 000 до 620 000 человек сумели остаться на Западе.

Социологических опросов среди граждан СССР никто не проводил и коренного вопроса – хотите ли домой или нет – перед ними не ставил. «Родина ждет вас!» – патриотично обращались к соотечественникам солидные уполномоченные репатриационных комиссий. Злые языки называли бодрых зазывал в новых мундирах с непривычными погонами «охотниками за черепами» и шепотом дополняли плакатный лозунг: «Имеют в виду: родина ждет вас, сволочи!»

Почти каждый, кто побывал за границей, пусть даже не по своей воле, вызывал у органов госбезопасности серьезное подозрение. Вероятно, большинство «подсоветских», как их называли старые эмигранты, ехали в СССР добровольно или без внутреннего протеста: с явным облегчением от конца долгих скитаний, верой в скорую встречу с потерянными близкими и робкой надеждой, что дома все обойдется, хотя злопамятная мстительность сталинской власти вряд ли вызывала сомнения.

Существовало и мотивированное меньшинство «подсоветских» людей: репатриироваться они не хотели, мечтали убежать от роковых зональных границ куда подальше на Запад, а еще лучше за океан. Кое-кто из пленных и остарбайтеров, несмотря на горькие мытарства, просто захотел прожить оставшуюся жизнь без НКВД, ГУЛага и трудодней. Кому-то было возвращаться некуда. Не рвались обратно беженцы, покинувшие оккупированные территории СССР. Наконец, к той же категории принадлежали настоящие враги первого в мире социалистического государства, заклейменные «изменниками». Они посмели считать немцев злом меньшим, чем товарища Сталина с его колхозно-лагерной деспотией: гражданские лица, сотрудничавшие с противником, военнослужащие власовской армии и других антисоветских формирований, созданных на германской стороне фронта. Иные даже сохраняли в союзном плену военную организацию – в ожидании, как им казалось, скорого и неизбежного конфликта между СССР и англо-американцами. В тех воинских частях служили и эмигранты первой волны 1917–1922 гг. – участники Первой мировой войны и чины белых армий, а также их дети, выросшие за десятилетия после эвакуаций Новороссийска и Крыма. Особую и многочисленную группу составляли члены семей «невозвращенцев» – их жены и дети.

В конце апреля – первой половине мая 1945 г. западным союзникам сдались 60 000 солдат и офицеров власовской армии, включая военнослужащих двух казачьих и Русского корпусов. Общее количество беженцев, выехавших на Запад с оккупированных территорий СССР, оценивается исследователями примерно в 700 000–800 000 человек, это не считая людей, вывезенных немцами в принудительном порядке.

Многонациональный и разноплеменный поток беженцев тек зимой 1943 г. с юга РСФСР, с Дона, Кубани и Терека. Здесь население особенно пострадало от гражданской войны и расказачивания, от хлебозаготовительных кризисов 1927–1928 гг., коллективизации, голода 1932–1933 гг. и кровавой ежовщины. Если учесть «невозвращенцев» в других группах (военнопленные, остарбайтеры и др.), готовых пополнить вторую волну эмиграции, то, вероятно, на Западе могло остаться более 1 млн человек.

Но они лишились выбора. Широко толкуя ялтинские соглашения от 11 февраля 1945 г., союзники собирались репатриировать всех перемещенных лиц, имевших гражданство СССР на 1 сентября 1939 г., независимо от их желания.

Счастливо избежали репатриации в большинстве чины Русского корпуса и нестроевой части отдельного полка «Варяг» общей численностью до 5000 человек, в основном состоявших из старых эмигрантов, под общим командованием полковника Анатолия Рогожина – героя Первой мировой войны и офицера Собственного Его Императорского Величества конвоя. Важную роль в их благополучной судьбе сыграл отставной британский полковник Уолтон Линг: в 1919 г. он служил в союзной миссии при войсках генерал-лейтенанта Антона Деникина, а теперь представлял интересы Красного Креста. Линг повлиял на решение об отмене экстрадиции. Осенью корпусникам был предоставлен беженский лагерь Келлерберг под Клагенфуртом, благополучно просуществовавший шесть лет. «Уверен, вам не следует беспокоиться о вас самих и о ваших семьях», – писал Рогожину осенью 1947 г. британский главнокомандующий в Австрии генерал-лейтенант Джеймс Стил. Из Келлерберга корпусники постепенно разъехались по всему миру.

Судьба военнослужащих двух казачьих корпусов, а также нестроевых казаков и гражданских беженцев, находившихся в Австрии в районе Лиенц – Обердраубург при Казачьем Стане походного атамана генерал-майора Тимофея Доманова, сложилась трагически. 28 мая под предлогом организации «конференции» с представителями вышестоящего союзного командования англичане вывезли из Казачьего Стана более 2000 генералов и офицеров, перевезли их в особый лагерь и на следующий день передали советским властям. Перед выдачей несколько офицеров покончили с собой.

Репатриации подверглись и несколько сотен белоэмигрантов во главе с генералом от кавалерии Петром Красновым. Существует версия, что вокруг их экстрадиции шел закрытый торг, их пытались поменять на немецких военнопленных, представлявших особый интерес для западных союзников. 1 июня в Лиенце состоялась жестокая репатриация унтер-офицеров, юнкеров, рядовых казаков корпуса Доманова и беженцев Казачьего Стана из лагеря Пегец, в том числе женщин и детей. Выдача и погрузка в транспорт сопровождались крайним насилием над репатриантами и массовыми жертвами. Есть свидетельства, например показания британских военнослужащих, о множестве самоубийств, даже семейных. Общее число погибших оценивается минимум в несколько сотен человек. Пять лет назад на кладбище, где они погребены, при поддержке властей Австрии, общественных организаций и частных лиц на собранные средства установлена часовня во имя Покрова Божией Матери и святого цесаревича Алексия.

Согласно донесению № 00159 от 8 июня штаба Третьего украинского фронта, в период с 28 мая по 7 июня из британской в советскую зону Австрии были репатриированы 42 950 власовцев (казаков), в том числе 17 генералов, 2157 офицеров, 3012 женщин, 1447 детей, 7 священников, 8 врачей. Настоящие цифры далеко не полные, так как британские власти продолжали розыски беглецов и выдачи до конца июня.

Дорога на родину, суды, приговоры, тюрьмы, лагеря, спецпоселки, спецприемники и детские дома – уже другая история. В списке казачьих офицеров, составленном одним из солагерников, вернувшимся после 1955 г. на Запад, лаконичная пометка: «Подъесаул Атаманского отдельного конного полка Иван Степанович Губин: съеден вшами».

В Лиенце насильственные репатриации не закончились – подключились американские военные власти, выдача советских граждан, возвращаться не желавших, продолжалась еще более полутора лет и часто сопровождалась жестокостью и самоубийствами. Историки и публицисты до сих пор яростно спорят, кем считать этих людей, неудачно вписавших кровавое послесловие в будто бы стройную и понятную историю войны.

Александр Солженицын сравнил их с конями, метавшимися в горящей степи. Лучше не скажешь.