Владимир Путин вышел на финишный этап борьбы с COVID-19. Случилось это 11 мая, когда Россия стала третьей в мире по числу активных случаев инфекции. Президент завершил нерабочие дни, странный с юридической точки зрения режим, действовавший по его указанию с 28 марта. Но это не значит, что ограничения сняты: теперь они на совести руководителей регионов.
Никогда Владимир Путин так часто не говорил с народом, в понедельник состоялось уже шестое его телеобращение за полтора месяца! На сей раз президент объявил, что мы подошли к следующему этапу – смягчению режима ограничений. Когда и как смягчать, каждому региону придется решать самому – при «строжайшем соблюдении федеральных санитарных норм и требований». Но 12 мая президент завершает период общероссийских нерабочих дней, который начал в марте и дважды продлевал.
«Но повторю, – предупредил президент, – это должны быть детально просчитанные решения глав субъектов Федерации. Опасно безрассудно забегать вперед. Но и сидеть сложа руки, уклоняясь от ответственности, также нельзя. Нужно пройти между Сциллой и Харибдой. Впереди у нас сложный и долгий процесс».
На основании чего Путин объявил о завершении режима нерабочих дней, осталось неясно. Строгость заявленных в России ограничений – заметно выше среднемирового уровня – затормозила распространение эпидемии, но не остановила ее. Федеральный оперативный штаб сообщил 11 мая, что за предыдущие сутки в России подтверждено 11 656 новых случаев заражения COVID-19 – печальный антирекорд. По числу выявленных случаев – 221 344 человека – Россия четвертая, а по числу активных – третья в мире!
Самоограничения, нарушение которых чреваты штрафом, в России неплохо соблюдаются. Но они нанесли значительный ущерб самым разным категориям граждан и большинству отраслей. Пострадали почти все. У 60–70% людей сбережений нет; опросы «Левада-центра», ФОМ, Центра стратегических разработок фиксируют в апреле серьезное ухудшение материального положения у 20–30% опрошенных; увольнения допускали 35% частных компаний. Закрытые эпидемией и самоограничением отрасли – в первую очередь весь сектор услуг – потеряли практически всю выручку. Произошло это не только в Москве и Петербурге, но и в регионах, предполагает экономист Татьяна Михайлова из РАНХиГС, опираясь на данные Центробанка. В работающих отраслях ситуация не легче: потери выручки в среднем по региону в апреле примерно колеблются, по ее оценкам, от 12 до 19%. Регионов и отраслей, которые бы убереглись от ограничительных мер, нет. У россиян за полтора месяца от федерального самоограничения накопилась усталость и разочарование в помощи государства. Заявленные меры поддержки людям и малому и среднему бизнесу очень ограниченны, доступ к ним также ограничен бюрократическими барьерами.
Тянуть дальше с отменой ограничений для Кремля означало бы действовать на усугубление экономических проблем, подстегивать рост недовольства. Но и отменять ограничения тоже нельзя – снижения заболеваемости не произошло. И Кремль переложил ответственность за эпидемию и экономику на губернаторов.
Эта мера отчасти обоснована: страна огромная, эпидемия распространяется по-разному даже в соседних регионах – в Калужской области заболело 1,82 человека на 1000 жителей, а в Тульской и Смоленской – 1,28 и 0,96; в Воронежской области – 0,4 человека на 1000 жителей, в соседней Липецкой – вдвое выше, в Курской и Тамбовской – выше почти в 3,5 раза. Впрочем, столь значительная разница показателей заболеваемости вызывает вопросы не только к эффективности противоэпидемических мер, но и к охвату тестирования жителей и качеству медицинской статистики.
Пик эпидемии в регионах еще не миновал, уверена директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич. В отсутствие ясных ориентиров губернаторы будут вынуждены ходить по минному полю, выбирая между ущербом для экономики и волнениями населения. Вероятно, Кремль показательно накажет отдельных руководителей за перегибы в борьбе с эпидемией, но эта попытка переложить ответственность на губернаторов едва ли кого обманет, считает политолог Александр Кынев: объявленные Владимиром Путиным меры вряд ли будут достаточны, чтобы показать населению заботу государства и повысить его рейтинг.
Кроме того, в ситуации, когда успех в умиротворении населения и бизнеса, недовольных падением доходов и прекращением деятельности, во многом зависит от федеральных трансфертов, возрастает роль губернаторов как лоббистов, способных добиться выделения денег Кремлем. Они вынуждены будут лавировать и угадывать, что в конкретный момент важнее для Кремля.
В особенно сложной ситуации могут оказаться губернаторы регионов, граничащих с московской и петербургской агломерациями. В разгар дачного сезона им придется выбирать между продолжением (или введением) ограничений на въезд в области дачников, чтобы снизить риск распространения эпидемии, и массовыми жалобами тех, кого не допустили в обычные места отдыха, и, одновременно, местных жителей, напуганных пандемией. Создается патовая ситуация, из которой нет хорошего выхода, предупреждает Зубаревич.
Различие в уровне заболеваемости коронавирусом, в жесткости противоэпидемических мер и, следовательно, в скорости их отмены потребует дополнительной координации деятельности властей соседних регионов. Кремль вряд ли в одиночку справится с этими процессами и урегулированием возможных конфликтов между территориями при выходе из кризиса. Это могло бы повысить роль полномочных представительств президента в федеральных округах, но полпреды превратились в декоративные фигуры, слабо разбираются в экономике, а качество чиновников полпредств остается низким. В этой ситуации возможно усиление неформальных контактов между губернаторами соседних областей и республик, возникновение неофициальных или реанимация прежних межрегиональных ассоциаций, выражающих интересы больших территорий. Однако попытки подобных объединений могут вызвать негативную реакцию Кремля, воспринимающего инициативу снизу как угрозу вертикали, заключает Кынев.