Видеонаблюдение за людьми: технологические и бюрократические проблемы

Контроль за режимом самоизоляции с помощью камер наблюдения и технологий распознавания лиц обсуждается во всем мире. В российской прессе с начала марта появляются истории, как с помощью видеонаблюдения власти выявляют нарушителей. Можно подумать, что создан отлаженный механизм: распознавание лица – фиксация нарушения – реакция полиции. У механизма три компонента: сеть камер, биометрические данные и бюрократические структуры принятия решений по конкретному случаю. Какие особенности есть у каждого из них и как они влияют на общий результат?

В материальной инфраструктуре прежде всего важно расположение камер. Недавно сотрудник Фонда борьбы с коррупцией Георгий Албуров обратил внимание, что подъездные камеры отсутствуют в элитных московских жилых комплексах, а в обычных домах устанавливаются повсеместно. Кажется, система наблюдает только за простыми гражданами? В оценке комментатор опирался на открытые данные о расположении камер. Но в открытом доступе находится информация о местоположении не всех камер. Кроме жилых домов, дворов и мест массового скопления людей аппараты также стоят в школах, больницах, на стройках, в торговых центрах и проч. Городская система видеонаблюдения не монолитна. Она существует по принципу модульного подключения сегментов, среди которых подъездные камеры на обычных домах являются самыми многочисленными. Схожая ситуация свойственна и другим мировым центрам. Москва по количеству человек на одну камеру хоть и находится на уровне Урумчи, столицы Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР, все равно далека от первых строк рейтинга.

Видеокамеры в элитных жилых комплексах, конечно, есть, но мы можем не видеть их в открытых данных по двум причинам. С одной стороны, жители подобных резиденций могут быть объектами государственной охраны. Подобным образом объясняется и отсутствие камер на территории Кремля. С другой – владельцы домов могут позволить себе услуги частной охраны, камеры которой, скорее всего, также могут быть подключены к городской системе с возможностью контролировать передачу видеоизображения. Даже если элитные жилые комплексы и относятся к общей сети, домовладельцы могут иметь возможность выбрать, какую информацию предоставлять в городскую сеть. То же верно и для метро, стадионов и других объектов c децентрализованными охранными системами. Камера, которая снимает болельщика на футбольном матче, с точки зрения права работает несколько иначе, чем камера на перекрестке улиц.

Такое неравенство городских пространств иллюстрируется концепцией «расщепляющего (splintering) урбанизма», предложенной Стивеном Грэмом и Саймоном Марвином, профессорами университетов Ньюкасла и Шеффилда: современная инфраструктура территориально разделяет город на зоны и способствует установлению там особых режимов экономики, политики и безопасности. Таким образом, видеонаблюдение может выступать маркером не Большого брата, а неравенства и сегрегации в городе.

Говоря о распознавании лиц, стоит понимать, что камера не способна идентифицировать человека без биометрического профиля. Собрать профили в одну непротиворечивую базу – крайне сложная и небыстрая бюрократическая задача. Но если считать, что база есть (в том числе благодаря социальным сетям) и Москва по технологическому развитию сопоставима с другими мегаполисами, стоит обратить внимание на проблемы, с которыми они сталкиваются. Социолог Сара Брайн в исследовании полицейского департамента Лос-Анджелеса пишет, что с появлением технологий, основанных на больших данных и биометрии, значительно изменился характер работы полиции. От реактивного (реакция на произошедшее событие Х) она перешла к проактивному или превентивному (недопущение события Х) подходу. Несмотря на кажущуюся беспроигрышность, у этого подхода масса трудностей: технологии не создаются с чистого листа, а имеют множество когнитивных искажений, привнесенных разработчиками. Технологии постепенно делают дискриминируемые группы еще более беззащитными. В поле зрения правоохранителей попадают люди, никогда прежде не имевшие контактов с полицией и правонарушений, но по причине принадлежности к определенной выборке (например, по расовому признаку) оказываются под пристальным надзором, а их действия оцениваются иначе (предвзято), нежели поведение других граждан.

Не стоит и забывать, что полиция – бюрократическая организация, а у бюрократов из-за технических нововведений иногда возникают серьезные проблемы – назовем их бутылочным горлышком цифровизации. Новые системы обычно убыстряют работу бюрократии, но вводятся они не одновременно и не везде. Из-за резкого увеличения трафика информации любое звено бюрократической цепи, техническое оснащение которого не позволяет пропускать такой поток, создает «пробку», что выглядит со стороны как поломка всей системы. Система видеонаблюдения – не исключение, нередко бутылочным горлышком становится как раз полиция, использующая эту информацию.

Город может развернуть быстро работающую систему распознавания лиц, но решения по конкретным делам принимают люди. Именно они столкнутся с резко возросшим количеством спорных случаев о корректности идентификации граждан и вытекающими отсюда правовыми последствиями. Если камеры будут слишком часто распознавать в качестве нарушителей тех, кто ими не является, полиции грозит перегрузка бумажной отчетностью, в которой ее сотрудники будут вынуждены объяснять причины игнорирования инцидента. Я уже писал об этом на примере системы автоматизации учета ДТП (см. «Ведомости» от 3.04.2019). Менее обременительной для полицейских будет ситуация, в которой камера не обнаружит преступника в толпе: это снимет с них долю ответственности. Если же у полиции будет возможность пренебречь системой, существует риск, что она этой возможностью злоупотребит. Стоит тщательно присмотреться не столько к самим современным технологиям, сколько к контексту их применения.

В дальнейшем можно ожидать роста комплексности и проникновения государственных технологий в повседневную жизнь. И в этом контексте важным представляется не только внимание к способам работы полицейских с новыми устройствами, но и публичная дискуссия, рефлексия по поводу введения в эксплуатацию подобных систем, поскольку последние могут порождать разные формы неравенства – как на уровне городского пространства, так и между социальными группами. Учитывая, как развиваются события с режимом самоизоляции, кажется, что в ближайшее время мы получим еще больше кейсов для обсуждений такого рода.