Как быстрее выйти из карантина

Реакцию развитых стран мира на пандемию COVID-19 можно делить на три условных сценария: японо-корейский, британский (он же шведский и американский) и французский. 

Сценарий Японии и Южной Кореи – быстрая мобилизация больших сил на ограничение вспышки инфекции, чтобы она не вышла на уровень популяции: быстрый поиск и изоляция заболевших и тех, кто с ними был в контакте. Поэтому меры карантина и социальной изоляции в этих странах удается свести к минимуму. Однако в условиях глобализации экономики Японии и Южной Корее вряд ли удастся исключить новые случаи заноса инфекции, и их противоэпидемический барьер может не справиться с новыми вспышками инфекции.

Британский (он же шведский и американский) вариант полагает, что от инфекции нужно защитить самых слабых, а остальным – как повезет: так называемый иммунитет стада. Увы, авторы этой идеи недооценили фактор потерь инфицированного медицинского персонала и переоценили возможности стационарной помощи. США, Великобритания и Швеция имеют минимальные среди развитых стран показатели обеспеченности населения госпиталями: соответственно 29, 30 и 23 госпитальных койки на 10 000 человек. В Японии на 10 000 человек приходится 135 коек, а в Германии – наиболее успешно противостоящей эпидемии европейской стране – 83 койки на 10 000 человек. Отсюда крайне неблагоприятная динамика летальности от коронавируса в США, Великобритании и Швеции.

Мейнстримом стал – условно – французский сценарий тотального карантина и самоизоляции населения. Карантин безусловно полезен для снижения скорости заражения населения, но необходимо отдавать себе отчет в том, что французская стратегия хороша, если населению гарантирована французская социальная защита, бизнесу – французская поддержка, а динамика заражения населения свидетельствует хотя бы о стабилизации числа вновь заболевших – т. е. если есть надежда, что в обозримом будущем эпидемия пойдет на спад. В противном случае даже в самой социально благополучной стране возникают труднопредсказуемые риски, связанные с вынужденным бездельем людей и остановившейся экономикой.

Нетрудно заметить, что Россия сначала следовала британскому сценарию, а затем перешла к французскому плану, постепенно осознавая риски для социума, экономики и власти в условиях упорного роста числа заболевших и приближающегося «девятого вала» летальности. Стратегией выбора представляется отказ от пассивной ожидательной тактики в пользу активных действий. Во-первых, нужно перекрыть главный канал распространения инфекции – через медицинские учреждения, т. е. защитить от инфицирования медицинский персонал. Во-вторых, сохранить производство: ускоренно вывести из карантина уже переболевших людей, не допустить распространения инфекции в трудовых коллективах. В-третьих, поднять на борьбу с эпидемией все имеющиеся в стране резервы медицинской помощи – привлечь частный сектор и дать безусловный приоритет финансированию здравоохранения перед другими отраслями и государственными нуждами.

Специфика коронавирусной эпидемии – преимущественное распространение инфекции через зараженный медицинский персонал, превращение лечебных учреждений в очаги эпидемического процесса и массовые обратимые и необратимые санитарные потери среди медицинских работников. Но карантин не ограничивает обращения людей к врачам, а потому скорее вреден, чем полезен, пока медицинские работники не обеспечены защитой и не организовано их тотальное регулярное тестирование, которое позволяет своевременно изолировать тех, кто заражен.

Для сохранения производства важно как можно быстрее вывести из режима карантина тех, кому он не нужен: переболевших коронавирусной инфекцией в легкой или бессимптомной форме и получивших иммунитет. Сделать это с помощью массового регулярного (например, раз в месяц) серологического тестирования работающих, прежде всего тех, кто за последние месяцы перенес нечто похожее на ОРВИ и, может быть, даже не обращался к врачу. Людей заинтересовать в этом исследовании легко: при обнаружении антител к коронавирусу из жизни уходит страх заболеть и ограничения карантина. Для повышения отдачи от средств, вложенных в скрининг, можно также включить и другие социально значимые исследования – например, на ВИЧ и гепатиты. Людей с обнаруженными антителами к коронавирусу можно использовать там, где риск заражения высок, – например, для ухода за больными коронавирусом, снизив риск инфицирования и безвозвратных потерь квалифицированного медицинского персонала. Эти люди могут выйти на работу уже сегодня и спасти тысячи жизней, ограничив скорость заражения и став донорами плазмы с готовыми антителами для лечения наиболее тяжелых больных.

Еще один путь сохранения производства – ограничение распространения инфекции в трудовых коллективах и среди членов семей работников. Специфика России – доставшаяся в наследство от СССР развитая промышленная, ведомственная и корпоративная медицина, которая всегда была эффективнее общедоступной медицинской помощи. Она быстрее справится там, где пасует общественное здравоохранение: организует массовое тестирование работников и членов их семей, обеспечит врачебное наблюдение за коллективами, создаст на производствах боксы с отрицательным давлением для временной изоляции тех, кто заболел и кто был с ними в контакте. Защитив сначала собственные трудовые коллективы, корпорации могут распространить свою медицинскую эгиду на поставщиков, потребителей, смежников, партнеров и контрагентов, тем самым сохраняя и восстанавливая производственные цепи и циклы. Государству нужно лишь достойно заплатить промышленной, корпоративной и ведомственной медицине за эту работу.

Почин уже есть: правительство выделило более миллиарда рублей на мероприятия по предупреждению распространения коронавирусной инфекции среди прикрепленного к «кремлевской» медицине контингента. Нужно не критиковать это решение, а распространять опыт на другие ведомственные системы, в первую очередь те, которые обеспечивают подневольных людей: военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов и заключенных.

Свести к минимуму человеческие потери можно, лишь привлекая все имеющиеся в стране ресурсы медицинской помощи. Один из секретов эффективности развитых стран Юго-Восточной Азии в противостоянии COVID-19 – синтез централизованного госуправления здравоохранением с хорошо развитой частной медицинской инфраструктурой. Значительную (если не основную) часть общедоступных медицинских услуг в этих странах оказывают частные клиники и лаборатории, которые на равных правах конкурируют с государственными больницами, пользуясь свободой выбора пациентов на выбор врача и клиники. Отсюда быстрая реакция здравоохранения этих стран на эпидемию – например, обеспечение населения массовым общедоступным тестированием. И наоборот – в наиболее пострадавших от эпидемии Испании и Италии основу медицинской инфраструктуры составляют финансируемые из бюджета государственные клиники, которые из-за управленческой неповоротливости не смогли быстро реагировать на ситуацию. Однако вопреки мировому опыту в России принимаются нормативные документы, которые дискриминируют частный медицинский сектор и игнорируют его ресурсы при оказании помощи населению и борьбе с эпидемией.

Выполнение этих предложений требует приоритета финансирования здравоохранения, услуги которого сегодня оплачиваются ОМС и бюджетом ниже себестоимости, вынуждая медицину экономить на доступности помощи населению и на зарплатах медработников. Поэтому ключевая задача – радикально (в несколько раз) увеличить тарифы ОМС и бюджета на оплату общедоступных медицинских услуг. В их себестоимость должны быть включены достойные зарплаты врачей и все необходимые для оказания помощи затраты.

Победа в Великой Отечественной войне была одержана благодаря концентрации всех ресурсов страны под девизом «Всё для фронта, всё для победы». Точно так же сегодня нужно сказать врачам: государство готово представить вам все ресурсы, о которых вы попросите, идите и побеждайте. Пришло время «залить деньгами» здравоохранение так, как во время финансовых кризисов заливают деньгами банки.

Таким образом, у не оправдавшего себя британского сценария «стадного иммунитета» и уничтожающего экономику пассивного французского тотального карантина может быть русская альтернатива – план активных действий, учитывающих специфику нашей страны и направленных на сведение к минимуму человеческих потерь, сохранение социальных институтов общества, скорейшее окончание карантина и восстановление экономики.