Как учить на карантине

В образовании интерес к дистанционным формам возник намного раньше, чем в любой другой сфере деятельности. Еще в начале 1980-х гг. ректор одного из куйбышевских вузов организовал на базе внутреннего телевидения, нечеткого, черно-белого, трансляцию собственных лекций по сопромату на немецком языке. Интернет, пришедший в Россию в начале 1990-х, к началу нового столетия распространился настолько, что дал возможность создавать онлайн-курсы и продвигать их на рынок. Это вызвало бурные споры как среди специалистов, так и в прессе. Стали появляться различные онлайн-курсы и тренинги. Впрочем, через несколько лет мода на дистанционное образование сошла на нет и все благополучно вернулись к традиционному классическому варианту. Прошло еще несколько лет, и в 2019 г. дискуссия вспыхнула с новой силой, поскольку современные телекоммуникации дали возможность существенно улучшить онлайн-коммуникацию между учеником и преподавателем.

Эпидемия коронавируса привела к быстрому переводу школ и вузов на режим дистанционного обучения, которое многие вузы, казалось бы, декларировали последние годы. Но на большинство преподавателей решение ввести онлайн-обучение свалилось как снег на голову. В лучшем положении оказались преподаватели продвинутых московских вузов, во многих из них уже существовали онлайн-курсы, да и со студентами нередко приходилось коммуницировать через соцсети. К тому же лучшие преподаватели уже давно начали размещать свои видеолекции в интернете. Не обошлось, конечно, без проблем. Кому-то пришлось срочно регистрироваться в приложениях для видеоконференций, таких как Zoom, кому-то – срочно перекраивать формат курсов. Но, в принципе, если преподаватель вуза регулярно готовил презентации к лекциям, выйти в онлайн ему было довольно легко.

Труднее оказалось любителям использовать доски. Рисовать на компьютере без навыка и соответствующих приспособлений оказалось не так уж просто. В идеале для этого необходимы планшет и специальное перо – стилус.

Добавлю, что онлайн-режим неплохо подходит для лекций и намного хуже – для практических занятий. Для семинаров автоматического переноса не получается. Нужно серьезно менять форму работы, чтобы задействовать всех студентов. Но в целом вузовская система обучения, где в последние годы делался большой акцент на самостоятельную работу студентов, более или менее справилась с этой нагрузкой, по крайней мере при проведении лекций.

Школа оказалась менее приспособленной к онлайн-формам обучения. Во-первых, большинство учителей привыкли к классической схеме работы с доской и мелом, во-вторых, работать со школьниками намного тяжелее, чем со студентами. Необходимо непрерывно удерживать внимание класса, вовлекать всех учеников в работу и проверять знания. Школьный учитель отличается от вузовского, как дирижер от исполнителя.

Переход к онлайн-обучению в школе даже для самых подготовленных учителей оказался сложным. С одной стороны, ученики не отвлекаются на общение с одноклассниками и могут сосредоточиться на работе с учителем, с другой – домашняя атмосфера действует расслабляюще. Как и в случае с вузовскими преподавателями, московским учителям оказалось немного проще. Они уже несколько лет проработали с электронными журналами. Но электронный журнал – это не полноценный онлайн. Там можно размещать тексты и ссылки, с помощью журнала легко давать домашние задания, проводить опросы. Но он был не рассчитан на полноценную онлайн-работу с подключением учеников к экрану компьютера и презентацией урока в режиме реального времени.

Дистанционное обучение поменяло всю систему взаимоотношений педагога и учеников. Большинство учителей в первую неделю удаленных занятий, пока школы еще не были закрыты, продолжали ходить на работу, выходя в онлайн в обычное учебное время с рабочих компьютеров, но вскоре им, скорее всего, придется все это выполнять из дома. Первая реакция для многих учителей – шок. Учитель, привыкший видеть весь класс, управлять им голосом и взглядом, мгновенно реагировать на все нарушения дисциплины, оказался полностью обезоружен новой системой. Поскольку писать текст на экране компьютера было невозможно, то камеру приходилось направлять на школьную доску, транслируя картинку через интернет. Качество картинки зависело и от разрешения камеры, и от освещения доски, и от пропускной способности канала. Учитель, ведущий урок, должен был говорить в полной тишине, не имея возможности получить обратную связь. Фактически школьный урок превращался в монолог учителя, который не мог выяснить, слушают его ученики или просто подсоединились к уроку и ушли играть. И если в малых группах, например для изучения иностранных языков, можно успеть за урок хотя бы послушать учеников, то для обычного класса в 25–30 учеников это физически невозможно.

Но если выдача информации ученикам еще хоть как-то оказалась возможна, то решение задач и выполнение упражнений, которое в школе обычно идет почти на каждом уроке, превратилось в бессмысленное домашнее задание. При существующем количестве «решебников», сервисов в помощь ученикам и онлайн-калькуляторов невозможно определить, насколько самостоятельно выполнялось задание. А проверка заданий превратилась в дополнительную нагрузку на учителя, поскольку ученики вместо тетрадей присылали плохо сделанные фотографии своих тетрадей, в которых еще нужно было разобраться.

Естественно, что ситуация выглядит по-разному для начальной, средней и старшей школы. В начальном классе онлайн-работа, судя по всему, практически невозможна. В средних классах она возможна только для очень ограниченного числа мотивированных детей, которых в обычной школе не более 2–3 человек на класс. Остальные ученики просто переходят в режим максимальной расслабленности. В старших классах, которых ждут ОГЭ и ЕГЭ, все зависит от уровня учебного заведения. В сильных школах у старшеклассников и так много самостоятельной работы: они готовятся к олимпиадам, решают задания для ЕГЭ, занимаются с репетиторами. В обычных, рядовых школах, где основной способ подготовки – это занятия с учителями своей школы, проблем возникает намного больше. Для ученика более или менее привычно выдержать 5–7 уроков в школе, но высидеть те же уроки, уткнувшись в экран компьютера, намного сложнее и эмоционально, и физически.

Еще один пласт проблем – техническое обеспечение. Если подавляющее большинство вузовских преподавателей имеют дома компьютеры, то школьные учителя все-таки в меньшей степени обеспечены домашней техникой, ориентируясь на школьные компьютеры. И чем дальше от Москвы, тем компьютеризация учителей слабее. Совсем сложной становится ситуация в семьях, где детям теперь обязательно нужен компьютер, который тоже есть далеко не у всех. Но даже наличие компьютера не поможет, если в семье двое или трое разновозрастных детей, онлайн-уроки которых идут примерно в одно и то же время.

Есть еще одна проблема, которая встает при онлайн-обучении в полный рост. Школа в стране сейчас осталась одним из немногих институтов социализации детей, подготовки их к жизни и работе в коллективе. Перевод школы в онлайн привел к тому, что дети, вкусившие дистанционного обучения, начинают мечтать о возвращении в школу, которое пока, увы, невозможно.

Подведем итоги. В вузовском образовании элементы онлайн-обучения вполне логичны и могут быть успешно использованы в дополнение к офлайновым формам.

В школьном образовании онлайн-обучение будет успешным только для высокомотивированных учащихся с хорошо выстроенной системой контроля и самоконтроля. Его эффективность тем выше, чем лучше выстроена обратная связь между учителем и учеником, чем лучше подготовлены для этого методики и пособия. Стрессовое внедрение дистанционного обучения показало, что школьное образование категорически не готово к онлайн-обучению. Более того, дистанционная работа просто уничтожает его сильные стороны. Поэтому школам предстоит пройти очень длинный и неочевидный путь для внедрения полноценного дистанционного образования, к которому сейчас школы не готовы ни технически, ни методически, ни психологически. Возможно, когда-нибудь мы и придем к виртуальным классам, голограммам и трехмерным проекциям. И нынешний опыт станет ступенькой на пути к новым технологиям, но пока для школьников лучше всего хороший учитель, стоящий у доски, а не пытающийся изо всех сил сохранить качество обучения в дистанционном формате.

Автор – экономист, доцент кафедры политических и общественных коммуникаций ИОН РАНХиГС