Экономика и эпидемии

Экономисты хорошо умеют анализировать последствия и подсчитывать результаты. Гораздо сложнее – предсказывать. Однако жизнь не ждет – властям разных стран приходится принимать решения в режиме реального времени. Насколько жестким должен быть карантин? Как должна быть распределена помощь гражданам, остающимся без доходов, чтобы карантин был максимально эффективен? Какой уровень экономического спада можно позволить и какой – нет?

Ответ профессионального экономиста, конечно, должен сопровождаться множеством оговорок. Любые экономические оценки последствий опираются на модели и расчеты эпидемиологов, но эти оценки крайне грубы и – когда дело касается будущего – очень неточны. Экономические расчеты, основанные на эпидемиологических оценках, еще менее точны. Модели, которые используют макроэкономисты – те, кто изучает «большие» вещи типа роста ВВП, безработицы, инфляции, обменного курса, – адекватны, когда следующий год похож на предыдущий. Сейчас, когда экономика России – и любой другой страны – испытывает неслыханный в новейшей истории экономический шок, эти модели не могут давать никаких конкретных цифр.

Тем не менее со всеми оговорками есть масса ответов, которые экономист может дать. В 2020 г. российскую экономику ожидает серьезный спад: это может быть 2–3% ВВП, это может быть 5–10%. Такой спад (что в лучшем варианте, что в худшем) означает существенное снижение уровня жизни. Тем не менее это ухудшение вполне переносимо – пока нет оснований ожидать, что спад будет больше, чем, например, в 1990–1991 гг. Конечно, к уровню потребления 1991 г. россияне шли как минимум десятилетие, а сейчас спад наступает резко – однако нет причин считать, скажем, спад в 10% за два года гуманитарной катастрофой.

Будет ли тяжесть спада зависеть от жесткости карантина, введенного правительством? Точно сказать сложно: поведение граждан определяется множеством факторов, вовсе не только формальными решениями. Неудачное выступление президента, в котором было вместо карантина или призывов к самоизоляции объявлено о «нерабочей неделе», привело, возможно, к ухудшению эпидемиологической ситуации и не облегчило экономической. Правильно было бы как минимум призвать граждан к самоизоляции и рассказать о мерах, которые помогут им ее осуществлять.

Надо понимать, что основная угроза состоит не в спаде ВВП как таковом – она состоит в том, что некоторые слои населения могут пострадать гораздо сильнее, чем другие. Увеличение пособия по безработице и временные льготы фирмам – это правильно, но что делать тем гражданам, которых эти льготы не коснутся? Льготы по аренде для закрытого кафе никак не помогут уволенным оттуда официантам, уборщикам и охранникам, пособие по безработице не поможет тем, кто по тем или иным причинам не регистрируется на рынке труда. Безусловные трансферты – выплата денег всем гражданам – гораздо более эффективный способ социальной защиты.

По счастью, у России есть большие резервы для борьбы с кризисом. Есть деньги в фонде национального благосостояния, есть возможность увеличить бюджетный дефицит за счет увеличения госдолга. Если сейчас, весной 2020 г., не тратить деньги из резервных фондов, то зачем было их собирать? Более сложную ситуацию трудно представить – и промедление российского правительства с масштабными, внятно артикулированными планами помощи гражданам и предпринимателям настораживает.

То, что в выступлении президента прозвучали планы «балансирования расходов и доходов» – введение, пусть и с отсрочкой, новых налогов, настораживает не меньше. Россиянам нужна поддержка со стороны правительства. Если не расходовать накопленные средства сейчас, в 2020 г., то тогда и не надо было их накапливать. (Это же, к слову, относится к огромным инвестициям в разного рода «внутреннюю безопасность». Если Росгвардия сейчас, в 2020 г., не может обеспечить карантин, то зачем она вообще нужна – что, действительно, только для того, чтобы избивать мирных москвичей, как прошлым летом?)

Из правильных мер – президент Путин обратился к лидерам G20 с просьбой отменить экономические санкции против России, наложенные после присоединения Крыма. Тяжелый экономический кризис – повод просить о временной отмене санкций; конечно, это должно сопровождаться усилиями по улучшению внешнеполитического положения страны, которое могло бы сделать возможным полную отмену санкций. Тем более в качестве антикризисной меры должны быть отменены «контрсанкции», наносящие серьезный ущерб десяткам миллионов россиян, в первую очередь бедным и малоимущим. Сейчас, во время кризиса, этот ущерб только вырос: с падением доходов граждане начинают тратить больше, относительно доходов, на продовольствие. Кризис – это и возможность исправить допущенные ошибки.

Константин Сонин – профессор Чикагского университета и НИУ Высшая школа экономики