Что означает уход архитектора «суверенной демократии»

Есть расхожая фраза: в России появилось целое поколение, которое родилось, выросло и вступило во взрослую жизнь при Владимире Путине. Но примерно то же самое можно сказать и про Владислава Суркова, уволенного во вторник с поста помощника президента. Только если Путин – это «наше все» в широком смысле слова («Мы стали более лучше одеваться», «Нет Путина – нет России» и т. п.), то Сурков тоже «все», но в более узком, политтехнологическом смысле. И многие характерные приметы современной российской жизни – это всего лишь воплощение давних сурковских идей, хотя как раз «путинское» поколение знает об этом меньше других.

Именно Сурков, никогда не занимавший публичных политических постов, по сути, создал российскую внутреннюю политику в ее нынешнем виде – ту самую «суверенную демократию», благодаря которой Путин как раз и смог стать «лидером поколения» и имеет шанс остаться таковым и после формального и вроде бы даже окончательного ухода с поста президента. Причем бывшему кремлевскому куратору внутренней политики должны быть глубоко признательны не только единороссы, которым выстроенные Сурковым политические механизмы позволяют оставаться руководящей и направляющей силой даже в условиях обвального падения рейтингов власти, но и системные оппозиционеры, которых эти же механизмы оградили от реальной конкуренции.

Основа сурковской «управляемой демократии» – это, конечно, выборы без выбора, при которых результат голосования фактически известен еще до регистрации кандидатов. Создавать эту систему в начале нулевых Суркову пришлось, преодолевая наследие «лихих 1990-х», когда сменявшие друг друга партии власти не могли получить в Госдуме даже относительного большинства, а губернаторами сплошь и рядом становились неугодные Кремлю оппозиционеры. Но результат был достигнут: «Единая Россия» стала правящей партией не только на федеральном уровне, но и на местах, а исключения из этого правила до сих пор можно сосчитать по пальцам.

Другой ее важный компонент – полностью встроенные в вертикаль власти региональные лидеры. С губернаторской вольницей Сурков расправился в два приема. Сначала главы субъектов Федерации и спикеры региональных парламентов были изгнаны из Совета Федерации, потеряв парламентскую неприкосновенность и площадку для отстаивания своих групповых интересов (назначаемые по согласованию с Кремлем сенаторы на эту роль заведомо не годились). А потом губернаторы лишились еще и прямых выборов, оказавшись, таким образом, в полной зависимости от федерального центра, из которой не смогли (да, видимо, и не захотели) выбраться и после формального возвращения выборов в 2012 г.

Наконец, именно Сурков первым озаботился проблемой защиты суверенитета России от тлетворного внешнего влияния. Правда, борьба курируемой Сурковым прокремлевской молодежи из движения «Наши» с угрозой оранжевой революции местами выглядела весьма комично, да и сами «нашисты» скоро сошли с политической сцены. Но идея противодействия вмешательству в российскую политику извне оказалась чрезвычайно плодотворной и до сих пор вдохновляет на все новые свершения депутатов, сенаторов и прокуроров.

Достижения Суркова на посту кремлевского куратора Абхазии, Южной Осетии, а затем и Украины были, возможно, менее эпохальными (хотя в Киеве с этим наверняка не согласятся), но в любом случае из российской политики «весь он не уйдет». Даже если она окончательно перестанет называться сурковской.