Что не так в деле Nginx

В конце прошлой недели российский рынок IT облетела обескураживающая новость о проведении обысков в рамках уголовного дела о нарушении авторских прав компании Rambler на программный продукт Nginx. Похоже, что несколько лет назад Rambler не смог надлежащим образом оформить права на служебное произведение, созданное его бывшим сотрудником Игорем Сысоевым, пропустил сроки для обращения с иском в суд и теперь решил восполнить пробелы за счет сбора дополнительных доказательств в рамках уголовного дела, инициированного чужими руками – офшором Lynwood. Получилось грубо и не очень профессионально, на мой взгляд. Давайте разберемся почему.

Начнем с небольшой предыстории. В марте 2019 г. основатели одного из самых успешных российских IT-стартапов – Игорь Сысоев и Максим Коновалов за $670 млн продали американской F5 Networks компанию NGINX Inc., владеющую крупнейшим в мире оупенсорсным продуктом в области развертывания веб-сервера с одноименным названием Nginx. 4 декабря 2019 г. по факту незаконного отчуждения неустановленными лицами программы Nginx в пользу NGINX Inc. было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 146 УК (нарушение авторских и смежных прав), а 11 декабря 2019 г. на основании постановления следователя ГСУ ГУ МВД России по Москве в московском офисе NGINX и дома у Сысоева и Коновалова были проведены обыски, Сысоев был допрошен в качестве свидетеля. По версии следствия, софт был создан сотрудником Rambler Сысоевым и все права на служебное произведение принадлежат работодателю, поэтому последующее отчуждение программы носило преступный характер. По версии ООО «Рамблер интернет холдинг», прямой ущерб от преступления составил более 51 млн руб. 

Из пресс-релиза Rambler стало известно, что компания располагает косвенными доказательствами того, что Nginx является служебным произведением. Несмотря на это, я полагаю, что возбуждение уголовного дела было необоснованным, и вот почему: версия следствия основана на пяти допущениях, т. е. фактах, пока еще не подкрепленных доказательствами.

Первое допущение: Nginx создан специально для компании Rambler ее сотрудником Сысоевым. Второе: преступление совершено группой лиц. Третье: прямой ущерб Rambler составил больше 51 млн руб. Четвертое: незаконное отчуждение продукта в пользу компании NGINX Inc. состоялось в период с 2011 по 2019 г. Пятое: срок привлечения к ответственности еще не истек и составляет 10 лет с момента совершения преступления.

Пойдем не по порядку. Ущерб свыше 1 млн руб. и нарушение авторских прав группой лиц относят такое преступление к категории тяжких. Это дает следствию возможность заглянуть в события 10-летней давности, а к подозреваемым применять меры, связанные с ограничением свободы. В УК речь идет не об ущербе, а о крупном размере, т. е. либо о стоимости прав на софт, либо о стоимости контрафакта. Если сделка по продаже софта его разработчиками компании NGINX Inc (стоимость контрафакта) или размер выплаченной Сысоеву зарплаты (стоимость прав для Rambler) не превысит 1 млн руб., о крупном размере преступления можно забыть. 

Более корректной альтернативой могла бы быть назначенная следствием экспертиза о стоимости прав на софт в момент его продажи. К моменту проведения обысков ее, видимо, не было. Расчет же потерпевшего может, на мой взгляд, быть лишь примерным ориентиром. Правда, с учетом подхода экспертов в уголовном деле по оценке сделки Baring Vostok перспектива экспертизы тоже вызывает опасения – она может оказаться однобокой, если к ее проведению не будут привлечены эксперты, имеющие большой опыт в оценке IT-продуктов, их возможной стоимости на рынке, а также условий ее формирования.

Следствию нужно доказать, что сделка по отчуждению продукта в пользу компании NGINX Inc. состоялась в 2011 г., т. е. до истечения 10-летнего срока привлечения к ответственности. Пока единственным аргументом, похоже, является наличие знака охраны авторского права, рядом с которым с 2011 г. стоит не Сысоев, а NGINX Inc. Согласно позиции Верховного суда такие обозначения носят информационный характер и не являются доказательством принадлежности прав. 

Чтобы доказать, что преступление совершено группой лиц, нужно установить не только участие конкретных лиц, но и умысел каждого. Даже если Сысоев осознавал, что NGINX или его часть является служебным произведением, об этом наверняка не знали остальные участники сделки. Особенно учитывая тот факт, что около 15 лет софт открыто использовался крупнейшими мировыми компаниями без каких-либо претензий со стороны Rambler.

И, пожалуй, самое основное. Как правило, инициатива создания служебного произведения исходит от работодателя, он определяет цель создания продукта, его функционал, другие критерии. Все это фиксируется в служебном задании. Поскольку программный код создается значительно позже служебного задания, софт обретает черты охраняемого объекта по мере его написания. Так как созданный продукт может существенно отличаться от исходного задания, итог разработки фиксируется актом, где фиксируется название продукта, язык программирования, автор кода, а сам код передается на материальном носителе или депонируется. 

Кроме того, несмотря на служебный характер программного кода, автор всегда сохраняет право на вознаграждение. Поэтому получение зарплаты не всегда можно приравнять к авторскому вознаграждению, особенно если написание кода не входит в должностные обязанности сотрудника или является лишь частью его обязанностей. Отсутствие такой документации в крупной компании скорее свидетельствует не о халатности, а о том, что разработка не носила служебного характера. О том, что Сысоеву не давали такого задания – ни устно, ни письменно, – оперативно заявили начальники Сысоева в Rambler, уточнив, что такого задания и не могло быть, так как Сысоев работал в Rambler системным администратором и разработкой ПО в компании не занимался. 

Итого еще утром 16 декабря 2019 г. беспочвенность заявлений о нарушении авторских прав была очевидна многим специалистам. Возник резонный вопрос: неужели юристы «Рамблер» настолько недальновидны, что решились на такой экстраординарный шаг без всяких шансов на успех? Очевидно, что мы не видим всей расстановки фигур на шахматной доске. 

Я предполагаю, что уголовное дело могло поставить под сомнение законность прошедшей сделки о продаже INGINX Inc, что дало бы возможность предложить урегулирование на взаимовыгодных условиях.

Возможно, именно для этого Rambler и уступил права на иск кипрской компании Lуnwood, которой в случае победы будет причитаться крупная сумма отступных, при этом деньги окажутся за пределами контура головной организации. Этим и объясняется момент предъявления требований. У разработки появился состоятельный покупатель, который может решить, что выход из конфликта предпочтительнее затянувшегося спора. 

Отсутствие достаточных документов мешало долгие годы обратиться в суд с иском к Сысоеву. Срок исковой давности в арбитражном процессе тоже истек. Нет у российских участников судебного спора и такого инструмента, как полное раскрытие доказательств перед судом, что сильно бы облегчило процесс доказывания фактов. А в ходе следствия могут быть получены доказательства (файлы, документы, показания свидетелей), что функционал софта прямо предназначен для решения потребностей работодателя, что код писался преимущественно на рабочем месте и на технике, предоставленной компанией, что работодатель регулярно контролировал промежуточные результаты разработки. При таких подтвержденных фактах даже арбитражные суды признавали созданный результат служебным произведением.

Общественный резонанс, который вызвала эта история, привел к созыву внеочередного совета директоров Rambler Group вечером 16 декабря, который, согласно пресс-релизу, поручил менеджменту обратиться в правоохранительные органы с просьбой прекратить уголовное дело о нарушении прав интернет-холдинга на разработки Nginx и, если есть необходимость, продолжить разбирательство по интеллектуальным правам на Nginx в гражданско-правовом поле. Я уверен, что руководство Сбербанка будет делать все от него зависящее для прекращения уголовного дела – возможно, даже путем полного отказа от претензий.

Ведь вопрос не только в правомерности требований, но и в экологичности способов разрешения споров. Такой способ, как уголовное преследование, крайне токсичен для IT-компаний и привлекательности такой компании для перспективных и молодых программистов.

Для прекращения уголовного расследования, как мне кажется, надо предоставить следствию железобетонные основания, что отсутствует особо крупный размер и действия совершались в одиночку. Тогда можно рассчитывать на переквалификацию преступления в категорию средней тяжести и дальнейшее прекращение уголовного дела в связи с истечением сроков давности. Самостоятельное уменьшение потерпевшим размера ущерба ниже 1 млн руб., очевидно, снимет экономическую целесообразность дальнейших судебных разбирательств и превратит возможные иски на крупные суммы в еще больший фарс на фоне минимального ущерба. Кроме того, Rambler наверняка учтет тот факт, что с 2015 г., когда был заключен договор с Lynwood, прошло больше трех лет и общий срок исковой давности для обращения в суд уже истек. А оспаривание сделки с F5 Networks можно расценить и как злоупотребление правом. 

Я думаю, что Rambler все же пойдет дальше и найдет компромисс во внесудебной плоскости, урегулировав вопрос с автором о статусе служебного произведения и расставив все точки над i – хотелось бы, по крайней мере, в это верить.

Автор — генеральный директор Ассоциации по защите авторских прав в сети интернет