Как доработать пенсионный план, чтобы не отпугнуть граждан

Дискуссии вокруг пенсионной системы в России вышли на новый уровень после публикации законопроекта о гарантированном пенсионном плане (ГПП). 13 декабря представители НПФ подробно обсудили его на совещании у замминистра финансов Алексея Моисеева. По моим подсчетам, нововведение позволит увеличить число участников системы негосударственного пенсионного обеспечения (НПО) как минимум вдвое. Но чтобы сделать его по-настоящему массовым, нужно время на формирование доверия и больше стимулов для граждан и работодателей.

ГПП представляет собой добровольную пенсионную программу и относится к НПО – этот рынок стагнирует последние 10 лет. Число его участников – чуть больше 6 млн россиян, это менее 10% работоспособного населения. При этом большая часть рынка – это корпоративные пенсионные программы (КПП) крупных компаний. Они хорошо работают в регионах, где мобильность рабочей силы невысока, также они эффективны для больших холдингов, где сотрудники могут строить долгосрочную карьеру внутри группы. Но для современного мира больших городов характерны другие тренды – мобильность среднего класса (смена работы раз в 3–5 лет), самозанятость. Как показывают опросы, и на Западе, и в России тех, кто задумывается о фрилансе, в первую очередь беспокоят вопросы финансовой защищенности и пенсионного обеспечения в будущем. А ГПП в отличие от КПП позиционируется как «личный» пенсионный план человека, с которым он может идти по жизни, не будучи привязанным к одному работодателю.

Розничный рынок НПО сейчас практически не развит. Чтобы привлечь новых участников в систему долгосрочных сбережений, нужны доверие (кому отдать свои средства надолго), налоговые и финансовые стимулы (почему сюда, а не в банк), гибкость доступа к накоплениям (вдруг понадобятся раньше). Теоретически ГПП может справиться с этими проблемами.

Во-первых, все накопления по ГПП, включая взносы и начисленный доход, гарантированы в системе АСВ. Такой подход когда-то помог вернуть доверие к банкам, и до сих пор депозиты – самый массовый инструмент сохранения сбережений.

Во-вторых, в ГПП можно перевести имеющиеся (в рамках замороженной программы обязательного пенсионного страхования, ОПС) пенсионные накопления. Это меняет их юридический статус – из собственности государства они становятся собственностью гражданина. Думаю, для многих россиян возвращение замороженной части пенсии станет поводом поверить, что на этот раз на их накопления никто покушаться не будет.

В-третьих, концепция предполагает введение отдельного налогового вычета в размере 6% от дохода – это делает ГПП интересным для граждан с относительно высокими (более 75 000 руб. в месяц) доходами, ведь у них падение дохода после выхода на пенсию будет существенно. Пенсионные взносы наряду с расходами на медицину и образование также можно включить в социальный налоговый вычет (120 000 руб. в год).

Сбережения по ГПП будут доступны при наступлении пенсионных оснований (достижения пенсионного возраста – сегодня это 60/65 лет) либо 30-летнего участия в ГПП. Их можно будет получить в форме единовременной выплаты или аннуитета. Накопления можно будет использовать в тяжелых жизненных ситуациях (например, для лечения серьезного заболевания). В остальных случаях накопления можно забрать в любой момент через предусмотренные правилами выкупные суммы (но, правда, придется вернуть полученные за все время налоговые льготы).

Работодатель может софинансировать пенсионные программы сотрудников и получить налоговые льготы: взносы в размере до 6% от зарплаты сотрудника уменьшают базу по налогу на прибыль с повышающим коэффициентом, с них не платятся взносы в соцфонды.

Сейчас ГПП выглядит как продукт, который может привлечь в добровольную пенсионную систему новых участников. Но может ли он стать массовым? По нашим оценкам, в ближайшие годы к системе ГПП будет присоединяться по 1–1,5 млн человек в год, через пять лет в ней будет около 7 млн россиян: нынешнее количество участников НПО удвоится и в систему попадут новые группы граждан – например, самозанятые.

Это неплохой результат, но, наверное, недостаточный для нашей большой страны. На мой взгляд, число участников ГПП можно существенно увеличить, если активнее вовлекать работодателей и дать им дополнительные налоговые льготы. Софинансирование личных пенсионных программ сотрудника может стать одним из наиболее востребованных компонентов компенсационных пакетов малого и среднего бизнеса. Работодатели смогут предлагать социально значимую опцию, при этом не нести долгосрочных финансовых обязательств и иметь существенные налоговые льготы.

Гражданам тоже не помешают дополнительные стимулы. Например, возможность самим решать, когда выходить на пенсию. Учитывая, что речь идет о личных сбережениях, государство может снизить пенсионные основания для ГПП, т. е. возраст, когда человек получает доступ к своим накоплениям без налоговых штрафов. Например, в США аналогичные пенсионные программы предусматривают такую возможность при достижении 59,5 года (государственная социальная пенсия – в 67 лет, средняя продолжительность жизни – 78,6 года), в Германии – 60 лет (пенсионный возраст – 67 лет, средняя продолжительность жизни – более 80 лет). В России, где общая продолжительность жизни менее 73 лет, а у мужчин – 68,6 года, можно, на мой взгляд, установить единый возраст доступа к ГПП в 55 лет.

То же и со льготами по НДФЛ. В США, где действует прогрессивная налоговая шкала и ставки значительно выше, программы IRA и план 401(к) разрешают налоговый вычет до 15% от дохода. На этом фоне предложение Минфина в 6% выглядит достаточно скромным – на мой взгляд, можно поднять предельный размер налогового вычета минимум до 10% от дохода. Это не приведет к автоматическому увеличению уровня отчислений в ГПП для всех возрастных категорий. Молодежь, скорее всего, начнет с 3–5%, в то время как поколение 40+, как правило, может и готово отчислять и 10% от доходов на уже не столь далекую пенсию.

Вообще, вовлечение в добровольные пенсионные накопления молодежи – это отдельная проблема. В России граждане моложе 30 лет практически не имеют накоплений по ОПС, у них нет такого важного стимула, как возможность перевода этих денег в ГПП. Альтернативой для них могло бы стать софинансирование взносов в ГПП государством по аналогии с программой 1000 на 1000, действовавшей в системе ОПС. Такая поддержка могла бы быть ограничена либо сроком (например, 3–5 лет), либо возрастом участника.

На мой взгляд, если эти предложения будут учтены в новой концепции ГПП и реализованы на практике, стагнирующий последние годы рынок НПО сможет опять начать развиваться, а россияне наконец получат новую качественную и важнейшую финансовую услугу.

Александр Зарецкий — генеральный директор НПФ Сбербанка