Люди соцсетей и дети телевизора

Один из главных выводов экспертного доклада «Встречная мобилизация. Московские протесты и региональные выборы 2019 г.», подготовленного фондом «Либеральная миссия», состоит в том, что изменение отношения общества к протестам и насилию властей в отношении протестующих связано с изменением структуры «информационного потребления». Учитывая ту роль, которую играл телевизор в мобилизации лояльности, это можно считать новым системным вызовом политическому режиму.

Политический кризис, связанный с выборами в Мосгордуму, включал несколько стадий. На первую волну протестов против недопуска независимых кандидатов на выборы власти ответили мощной волной насилия и репрессий. Демонстративно жестокие избиения протестующих полицией, тысячи задержанных, около полутора сотен подвергнутых административному аресту и целый букет уголовных дел по разным статьям. Однако это насилие вызвало ответную волну мобилизации на протяжении августа – сентября, включающую массовые уличные акции (10 августа, 31 августа и 29 сентября), серийные пикетирования, коллективные обращения и заявления различных профессиональных «корпораций», акции солидарности и сетевые флешмобы. Как пишет в докладе для «Либеральной миссии» социолог Денис Волков, «жесткий разгон демонстрантов полицией оказал, может быть, даже большее влияние на общественное мнение, чем сами протесты; он произвел гнетущее впечатление даже на сторонников власти». Действительно, в кампанию солидарности с жертвами государственного насилия оказались втянуты контингенты и сообщества, ранее культивировавшие аполитичность (рэперы, популярные видеоблогеры и актеры).

Изменения в отношении к протестующим и полицейскому насилию хорошо заметны при сравнении общественной реакции на разгоны массовых акций нынешним летом и в 2017 г. Тогда жестокий разгон и задержания участников акций 24 марта и 12 июня вызвали у населения скорее понимание: лишь 30% опрошенных «Левада-центром» сочли примененную силу неадекватной, а 40% – вполне соразмерной и законной. В 2019 г. эти две цифры поменялись местами: теперь 40% по итогам акций 27 июля и 3 августа сочувствовали протестующим и осуждали полицию и 30% оправдывали насилие. Вынесенные в сентябре участникам протестных акций приговоры по уголовным статьям сочли справедливыми 24%, а несправедливыми – 38%.

Анализ в разрезе демографических групп обнаруживает важные подробности этих изменений. В старших возрастах (55+) отношение к протестующим не изменилось: здесь около 40% склонны оправдывать полицию и 30% сочувствуют противной стороне, справедливыми и несправедливыми считают судебные приговоры равные группы (по 30%). А вот в молодых возрастах (18–39 лет), напротив, произошел заметный сдвиг: если в 2017 г. они отвечали почти так же, как старшие, то теперь более 50% сочувствуют протестующим и лишь 25% оправдывают полицию, считают приговоры несправедливыми около 45%, а справедливыми – меньше 20%. Похожий сдвиг наблюдается в отношении жителей Москвы и крупных городов; заметный разрыв в отношении к протестам обозначился между мужчинами и женщинами: 43–44% мужчин склонны возмущаться действиями полиции и вынесенными приговорами, среди женщин таких 39 и 33% соответственно.

Причина этой поляризации в отношениях к протестам и государственному насилию становится вполне прозрачной, как только мы обращаемся к анализу структуры источников информации выделенных выше групп. И надо сказать, что именно здесь за последние 3–4 года произошли весьма существенные изменения.

Вообще падение интереса и доверия к телевизору – общая тенденция, захватывающая все возрасты и социальные группы. Данные опросов ФОМа показывают, что аудитория постоянного смотрения телевизора составляла в 2015 г. 85% (смотрят телевизор три и более дней в неделю), а в августе 2019 г. сократилась до 64%; индекс доверия к трем центральным каналам снизился за тот же период с 40 пунктов до 27. Но в молодых возрастах (18–39 лет) этот процесс приобрел лавинообразный характер. Причем наряду с быстрым сокращением потребления телевизора интенсивно растет упоминаемость в качестве источника информации соцсетей и видеоблогов. Согласно опросам «Левада-центра», если в 2015 г. среди своих источников информации 85% опрошенных упоминали телевизор, 21% – различные интернет-СМИ и 13% – соцсети, то в 2018 г. телевизор упомянули 73%, интернет-СМИ – 37%, а соцсети – 28%. А в ответах на вопрос, откуда вы черпали информацию о московских протестах этим летом, лишь 55% упомянули телевидение, 28% – интернет-СМИ и 34% – соцсети и видеоблоги. Правда, это ответы тех примерно двух третей россиян, которые сказали в августе, что знают о московских протестах.

Если же рассчитать доли различных источников в «информационном потреблении» (т. е. доли от общего числа упомянутых респондентами источников), то картина выглядит так. В целом по выборке доля телевизора снизилась с 50% в 2015 г. до 39% в 2018 г. и 37% в 2019 г., а доля соцсетей выросла с 8 до 15% в 2018 г. и до 23% у знавших о протестах этим летом. В младшей возрастной группе (18–39 лет) доля телевизора в информационной картине снизилась с 44 до 29% в 2018 г. и 23% в 2019 г., а доля соцсетей и видеоблогинга выросла с 12 до 22% в 2018 г. и аж до 36% у слышавших о протестах в 2019 г. Если несколько скорректировать цифры 2019 г. (которые описывают нам не всю аудиторию, а ее более продвинутую часть), то все равно можно уверенно предполагать, что доля телевизора в источниках информации у этих возрастов не превышает теперь 25% и сравнялась или стала даже немного меньше доли соцсетей и видеоблогинга. А вот старшие возраста (55+) все еще остаются «детьми телевизора» – его доля превышает здесь 50%, в то время как доля соцсетей не превышает 10%.

Различия в структуре источников информации также хорошо объясняют дифференциацию по уровню лоялизма и консервативности между крупными городами и прочими населенными пунктами, а также между мужчинами и женщинами. Важно подчеркнуть, что речь идет не о традиционном противопоставлении «интернет – телевизор», а именно о новых социальных медиа – социальных сетях и блогинге. В то время как интернет-СМИ и новостные агрегаторы уже стали в значительной мере подцензурной территорией, архитектура социальных медиа высоко конкурентна и свободна от государственного и корпоративного контроля.

Отмеченные изменения в структуре источников информации в значительной мере объясняют важнейшую особенность социальных настроений последних двух лет – повышение общей склонности россиян к протестам. Социальные сети не только снижают издержки организации протестов, но и резко повышают информированность о них общества. Благодаря соцсетям их место в информационной картине россиян резко выросло, т. е., с одной стороны, растет не столько количество протестов, сколько их информационный эффект, а с другой – растущая информированность о протестах повышает в глазах россиян их «нормальность» и действенность. В особенности в наиболее активной и большой (40% населения) возрастной группе 18–40 лет.

Так или иначе, изменение отношения россиян к протесту и к государственному насилию в отношении протестующих, проявившее себя в московском протестном ралли 2019 г., выглядит отражением важнейшего тренда – сокращения влияния телевидения и роста информационного влияния социальных медиа. Учитывая ту роль, которую играл телевизор в мобилизации лояльности режиму на протяжении последних двух десятилетий, можно говорить, что политический режим столкнулся с новым стратегическим вызовом, не менее значимым по своему масштабу и возможным последствиям, чем долгосрочная экономическая стагнация. Речь идет о по крайней мере частичной и постепенной утрате «идеологического контроля» над значительными и активными группами населения. И именно от того, будет ли найден адекватный ответ на этот вызов, во многом будет зависеть политическая динамика ближайших лет. Это и есть, по нашему мнению, один из важнейших итогов протестного лета 2019 года.